Остров за островом

Медленно, невозмутимо, не хлопая крыльями, лебеди спустились к воде и поплыли по озеру, точно белая армада, двигающаяся в бурю среди бушующих грязно-желтых волн. Я подкрался к самой воде и распластался за гнилым столбиком, оставшимся от былой изгороди. Лебеди, которые еще не решили, что я за существо, подплывали, одержимые любопытством, совсем близко, и мне удалось сделать множество снимков. Солнечные лучи окрашивали озеро в сказочный синеватый цвет. В центре этого светового конуса неторопливо плавали 106 птиц. Это было редкое зрелище даже для фолклендских озер. До сих пор тут были зарегистрированы лишь отдельные пролетающие стаи. Мне же за один только день посчастливилось увидеть 121 лебедя. Эти пугливые птицы гнездятся в очень немногих местах.

Лебеди, глубоко сидя в воде, не без труда переплыли на противоположный берег водоема. Я тоже обошел озеро и обнаружил заросшую осокой бухточку, где оказался в приятном обществе двух совершенно ручных поганок. Над их красными глазами торчали белые хохолки, похожие на кисточки для бритья. Круглое подхвостье поганок было покрыто оранжевым пухом, тогда как все остальное оперение было изысканно черное. Поганки без устали кружили перед камерой. Они подолгу ныряли, и их движение под водой отмечалось лишь легким колыханием осоки.

В Швеции эта птица называется белощекой поганкой, хотя к ней гораздо больше подошло бы имя золотой поганки. Родичи белощекой поганки, населяющие глинистые Фолклендские водоемы, называются серебристыми поганками. Они отличаются тем, что строят гнезда только по западным берегам водоемов. Из-за отсутствия береговых кустов они не могут, подобно нашим поганкам, строить плавучие гнезда. Им приходится вырывать для гнезда небольшое углубление под нависшим краем западных берегов водоемов. Лишь неопытные птицы строят гнезда с северной, восточной или южной стороны. Поскольку тут всегда дует западный ветер, насиживание увенчивается успехом лишь у тех птиц, гнезда которых расположены на западном берегу, куда никогда не захлестывает вода.

На обратном пути ветер швырял мне в лицо коричневые водоросли. Он носил их по всей пустоши вместе с белыми хлопьями пены. Солнце клонилось к закату. Ураганный ветер сменился бризом, который тут же уступил место порывам шквала. Когда киноаппараты и прочая аппаратура были уже в палатке, ветер неожиданно подобрел, слышались лишь его негромкие вздохи, а так как мешать было уже нечему, он и вовсе утих. Вокруг палатки блеяли овцы, гоготали Магеллановы гуси, ворчали поганки.

Спустя двое суток на Маре Харбор между двумя порывами шквала приземлился гидросамолет. На светлой поверхности четырех водоемов не было видно ни одного черношеего лебедя. Наверное, они в компании с ветром перебрались на другое озеро или на другой остров.

Нелегкое существование на мелких островах

В ту ночь по телевидению шла сенсационная передача. Первый человек, спотыкаясь, двигался по щербатой поверхности Луны. Космонавт Нейл Армстронг назвал это «маленьким шагом для человека, но большим для человечества». А я, глядя на это неповторимое зрелище, все время мечтал, чтобы он произнес: «Вот черт, оставил дома сигареты. Дай-ка закурить, Бэсс!» Чтобы почувствовать, что на экране телевизора живые люди, а не важно расхаживающие роботы.

Что есть, то есть, и не больше…

Глядя, как люди ходили по Луне, я вспомнил о Бенни Девисе, том самом человеке, которому хозяйка — а они жили только вдвоем на пустынном острове — сказала однажды:

— Бенни, у нас кончилась соль.

Именно о нем мне захотелось рассказать, когда на экране телевизора соединились небесные тела. В Мировом океане расстояния, безусловно, сократились. Но крохотный островок из группы Си-Лайон отделяет от Восточного Фолкленда бурное море, которое служит непреодолимым препятствием, если у людей нет лодки.

Несколько раз в году на остров приходил пароход, забирал шерсть и оставлял продукты. Если позволяла погода. А погода в тех местах настолько капризна, что Девис не держал даже лодки: ею все равно нельзя было пользоваться.

Бенни задумался. Его взгляд упал на пустой бидон из-под керосина. Бидон вполне годился для остова судна. Бенни распилил бидон в длину, скрепил обе половины, приклепал какое-то подобие мачты и выстругал руль. На рассвете, когда начался прилив и ветер был слабый, он оптимистически поднял парус и отправился за солью.

Боги погоды благосклонно отнеслись к его рискованной затее, и Бенни вернулся с мешком соли к миссис Риккет, которая решила, что видела Бенни в последний раз, когда он отчалил на своем самодельном судне.

Шесть месяцев спустя Бенни, чувствовавший себя уже бывалым моряком, повторил свое путешествие, когда у миссис Риккет кончился запас соды.

Я искренне восхищаюсь космонавтами, но мне кажется, что для предприятия Бенни Девиса храбрости требовалось отнюдь не меньше. А может, нам просто пока что легче понять трудность подвига, совершаемого на земле, чем на небе.