Остров забвения

Он ненадолго выпал из сна, услышав шум — машину рядом с домом, которая, вероятно, проехала мимо по дороге. Он поднял голову, но потом снова стало тихо, и он опять заснул, растянувшись в садовом шезлонге с максимальным удобством.

В конце концов его разбудил не звук, а внезапный холод. Воздух стал влажным, словно ранним утром.

У него все ныло, и он проклинал себя за то, что заснул, не догадавшись при этом хотя бы остаться в доме. Траву уже покрыла свежая роса, когда он притащился внутрь.

Первые несколько секунд, пока он окончательно не проснулся, он ничего не замечал. На кухне все было как обычно, он налил себе стакан воды, набросав туда кубиков льда, закрыл заднюю дверь и прошел в небольшую комнату, которую использовал в качестве кабинета. Его маленьких георгианских часов не оказалось на столике, как и коллекционной фарфоровой кружки на полке, а также двух акварелей Котмана. Пропал его ноутбук. Его радио «Робертс». Три серебряные рамки с фотографиями внуков. Сами фотографии были брошены на стол. Он открыл ящики. В верхнем он держал бумажник с несколькими сотнями евро, которыми он расплачивался и давал в качестве сдачи, если было нужно. Во втором — небольшой сейф с несколькими тысячами и дорогими золотыми карманными часами. Стоило ему заглянуть внутрь, он понял, что они пропали. И небольшие вещички — некоторые довольно ценные, а некоторые просто дорогие его сердцу: инкрустированная перламутром шкатулка, шесть серебряных ложек, медальон, принадлежавший сначала его матери, а потом Мэриэл.

Было совершенно очевидно, что Дельфин забрала все, что ей понравилось. Все ее вещи тоже пропали. Она действовала одна? Она врала, когда говорила, что хотела бы остаться в его доме рядом с ним?

Имело ли это какое-то значение?

Он взял телефон. Но была уже половина шестого утра, и Кэт не скажет ему спасибо, если он позвонит в такое время. И что он ей скажет? Скажет ли он ей что-нибудь? Он почувствовал себя беспомощным, неуверенным и, внезапно, старым.

Двадцать

— Не надо задерживаться допоздна, миссис Ли, никаких особо срочных дел нет.

— Я просто хочу разобрать документы по завещанию мистера Бейкера и подшить в папку. У меня не было возможности сделать это раньше.

Он почти полностью заполнял собой дверной проем ее кабинета. Здание было старое, двери узкие, потолки низкие. Фирма располагалась здесь, в Катедрал Клоуз, уже семнадцать лет. Никто никогда не рассматривал возможность переезда в какое-нибудь более современное и удобное место, так что стены и крыша шестнадцатого века не мешали им следить за всеми новшествами. Даже слишком следить, иногда думала она, хоть никогда и не говорила вслух. Ей было пятьдесят девять лет, но иногда она чувствовала, что должна жить где-то в 1900-х.

— Тогда хорошего вечера.

— Хорошего вечера, мистер Додсуорт.

Она поработает до шести тридцати, а потом прогуляется по кварталу и через Лейнс придет на Сильвер-стрит. Ресторан, в котором они всегда встречались, — «Примроузес» — хорошо подходил им обеим, потому что еда была простая, порции не слишком микроскопическими, а еще там было уютно и, самое главное, тихо, даже во время аншлага. Они всегда старались занимать один и тот же стол, рядом со стеной, не совсем у окна, но чтобы им было видно улицу с возвышающимся на фоне собором. Днем здесь немного не хватало атмосферности более новых баров и бистро, но после шести вечера зажигали свечи в маленьких стеклянных чашечках с красноватыми прозрачными крышками, так что всю комнату наполняло ощущение интимности и комфорта. На стулья тут клали мягкие подушки, а зимой разводили камин. Они пробовали пару других мест, но те не подходили из-за шума. Они хотели слышать друг друга во время разговора, чтобы не приходилось кричать и привлекать к себе лишнее внимание.

Мэрион необходимы были разговоры. В этом состояла ее жизнь — рассказывать, — но слишком мало осталось людей, готовых терпеть эти рассказы. Ее сын Тим, живший в Ньюкасле, ее брат, ее соседи — все они были истощены до предела, вымотаны этими разговорами. Теперь они просто отмахивались от них, вынужденные защищаться. Они их расстраивали, тревожили, раздражали, утомляли: всего понемножку.

Так что она цеплялась за Бренду, которая считала своим долгом позволять ей это. На самом деле, если бы не эта тема с дочерью, Мэрион была бы идеальным другом. Они хорошо ладили, у них была масса общего — и бытовые привычки, и воспитание. Они даже один раз съездили вместе в отпуск, на прекрасный залив в Корнуэлле, где остановились в отеле с видом прямо на море. Им нравилось гулять, читать, посещать достопримечательности и церкви. Погода была замечательная, только пару раз с утра поднимался влажный морской туман, но к полудню снова становилось ясно. Но каждый раз они возвращались к Кимберли.