Остров живого золота

Кто-то рассказывал, Слайтер не помнит, где и когда – в их городке обожают сплетни, – как Бенкрофт, спаивая нищих алеутов, грабил их, за бесценок скупая пушнину. Оттуда наверняка и пошел его первоначальный капитал, превративший замухрышку в матерого хапугу, готового ради бизнеса на все. Именно из-за них, нечистых на руку деляг, нередко гибнут такие люди, как Гарри Рэндолф. Вот у кого было честное мужественное сердце. Недаром в Аннаполисе все называли его «неподкупный Гарри». Это был настоящий моряк, блестящий командир, грядущая слава Америки. И как бездарно погиб!

Подробности кровавой трагедии Слайтер узнал не сразу. О ней вначале говорили шепотом, на ухо друг другу. Позже оставшиеся в живых очевидцы рассказали…

Конвой вышел из Исландии в Мурманск. Стояло лето сорок второго года. Немцы наступали, и русские, истекая кровью, пытались задержаться на Волге. Им страшно нужна была помощь: взрывчатка и машины, горючее и моторы – все то, что везли английские, американские и панамские транспорты конвоя. Одним из них командовал Гарри Рэндолф.

Катастрофа разразилась в Норвежском море. Корабли прикрытия – линкоры, крейсеры, эсминцы – вдруг получили радиограмму: немедленно отойти на запад! Они выполнили приказ, оставив конвой беззащитным. Судам, не имеющим никакого вооружения, было предложено рассредоточиться и самостоятельно идти в русские порты. Каждое из них стало великолепной мишенью для немецких подводных лодок, стаями шнырявших в тех местах. Из тридцати транспортов до Мурманска добрались только семь. Остальные нашли себе могилу в суровых просторах Арктики.

Невеселые думы, овладевшие Слайтером, не мешают, однако, управлять кораблем и видеть все, что творится вокруг. Он давно приучил себя к этому. Внимание будто бы раздваивается, но на самом деле, чем бы ни были заняты мысли, Слайтер слышит доклады боевых постов, не упуская из них ни слова; знает, что делается в трюме и в кубриках; в любой момент готов принять необходимые меры, чтобы предотвратить беду и уберечь судно от опасности. Он всегда поступает так, как нужно, и уверен в своих действиях.

На востоке светлеет. Заря, оранжево окрасившая горизонт, погасила звезды. Проступили контуры будоражащей поверхность океана крупной зыби. Зеленовато-серая вода дробно отражала медленно плывущие рыхлые облака… Только на рассвете, когда солнце еще не взошло, но его присутствие уже чувствуется, можно ощутить, как щедра северная природа на краски.

Сдав вахту, Слайтер спустился по трапу к себе в каюту. Аккуратно развешивая одежду в шкафу, он улыбался. Говорят, океан однообразен. Какая чепуха! В мире нет ничего величественнее и изменчивее океана. Просто видеть это не всякому дано…

В каюту нетерпеливо постучали. Слайтер удивился: после вахты без особой надобности его никогда не беспокоили.

– Войдите! – разрешил он.

В дверь, неловко задев плечом переборку, протиснулся Бенкрофт.

– Ну и лестницы тут у вас! – воскликнул он, потирая ушибленное место. – Не ровен час, ноги сломаешь! Прошу прощения, командер, если побеспокоил. Но такие вести!.. Кроме вас, не с кем поделиться. Сейчас только по радио передали: русские начали наступление на Сахалине. Мало им Маньчжурии!

Слайтер закрыл шкаф и с досадой покосился на непрошеного гостя. Стоять полураздетым посреди каюты было крайне неприятно. Черт побери, какая бесцеремонность! Вытолкать бы его вон… Однако вслух сказал:

– А почему бы русским не наступать? Они достаточно самостоятельны и никогда не ждали совета со стороны.

– В том-то и дело! – воскликнул Бенкрофт. – Красные сразу же проведут несколько десантных операций, высадятся в портах Карафуто, на Курильских островах…

– Ну и на здоровье! – протянул Слайтер, неприлично зевая. – Пусть высаживаются.

Он стащил носки и, демонстративно откинув одеяло, сел на койку, давая понять, что не намерен сейчас обсуждать военные проблемы.

– Не приведи бог, если они нас обскачут! – сердито сказал Бенкрофт.

Только сейчас до Слайтера дошло. Успешные операции союзников на Востоке сводили на нет тщательно продуманный и до сих пор блестяще осуществляемый план так называемого полковника и его высоких покровителей.

Командер никогда не питал особых симпатий к русским, хотя их стойкость, мужество импонировали честным американцам. Но нельзя забывать, что русские и собственные красные – одного поля ягоды. А красных за что любить? Они вечно чем-то недовольны, протестуют, будоражат страну забастовками… Старый судья Слайтер не уставал повторять: «Дай только волю этим красным, не успеешь оглянуться, как они заставят нас целовать неграм задницы…» Но сейчас, слушая Бенкрофта, Слайтер почувствовал злорадное удовлетворение. Хорошо, если бы русские сумели натянуть нос замухрышке Дафи!

– Что вам угодно от меня? – не очень учтиво спросил Слайтер.

– Мне угодно весьма немногое. Вы должны увеличить ход вашей коробки, – неожиданно резко сказал Дафи, почуяв насмешку. – Скорость, темп, натиск – вот слагаемые нашего успеха.

– Простите, сэр, я никому ничего не должен.

– Понимаю! – Бенкрофт вскинул руки, будто намеревался обнять командера. – Сколько?