Освободительный поход

К воздушному террору добавляются рейды русских лыжных батальонов, постоянно атакующих наши фланговые шверпункты и пытающихся хоть на какое-то время перерезать дорогу, соединяющую основные пункты нашей дислокации. Собачья тактика: наскок, укус, отскок. Сначала русские лыжники обстреливают укрепления шверпункта ручными реактивными снарядами, потом следует атака, и, если волю гарнизона к сопротивлению не удалось подавить, немедленно отходят на исходные позиции. В случае если атака оказывается успешной, от немецких солдат остаются только трупы. Пленных русские лыжники не берут, своих убитых всегда забирают с собой, а раненых немцев добивают. Хочется верить, что последнее они делают из чистого милосердия, ибо смерть от русской пули не так страшна, как существование в этом промерзшем насквозь ледяном аду.

Потери наших войск растут на глазах, вокруг госпиталей громоздятся штабеля замороженных трупов, у тыловых служб нет ни времени, ни сил, ни даже взрывчатки, чтобы копать братские могилы в промерзшей земле, а у раненых, лишенных элементарных условий и медикаментов, больше шансов переселиться на тот свет, чем выздороветь. К тому же мы даже не можем напутствовать наших умирающих старой доброй христианской молитвой, а бормотание размахивающих руками черных жрецов отправляет души наших солдат прямиком в объятия Нечистого. И ничего нельзя сделать – власть у этих черных жрецов абсолютная, и они упорно вдалбливают в наши головы мысль о всемогуществе их темного господина.

Ха! Был бы он и вправду так могуществен, его адепты не умирали бы от холода, голода и русского оружия в этих белорусских лесах, а победоносно переломили бы ход войны в свою пользу. На наших солдатских пряжках все еще написано, что «С нами Бог», но настоящий Бог уже не с нами, а с русскими, он ведет их в бой и трубит им в уши трубами грядущей Победы, а с нами – тот, о ком не принято говорить вслух и для кого жизни его адептов не имеют ни малейшего значения. Но мы сами виноваты в том, что привели к власти того, кто выбрал нам такого господина, мы сами возвели его на пьедестал и назвали вождем германского народа. Я не удивлюсь, если после этой войны германская нация исчезнет с лица земли, а слово «немец» станет синонимом слова «негодяй». Какое счастье, что я не доживу до того времени, а погибну в этих замерзших русских лесах.

Еще одна печальная новость. Сегодня мы узнали, что еще два дня назад прекратила свое существование Смоленская группировка наших войск, не сумевшая продержаться под неистовым русским натиском даже месяца. И это несмотря на то, что войска генерала фон Зальмута с самого начала были обеспечены всем необходимым снабжением, ибо как раз в окрестностях Смоленска располагались склады, на которые поступало снабжение для всей группы армий «Центр». У нас такого не было – группировка, создававшаяся для деблокирования Смоленского котла, снабжение получала фактически с колес, а все ее запасы в Минске достались русским. Но русские каким-то дьявольским чутьем научились определять места расположения штабов и складов и наносить по ним точные и сокрушительные бомбовые и артиллерийские удары.

В последнее время русские как-то незаметно стали исповедовать принцип знаменитого французского фельдмаршала Вобана: «Лучше сожжем побольше пороха, зато прольем поменьше крови». Теперь на нас никто не ходит в знаменитые атаки цепями. Короткий наскок разведки боем, а потом – шквал артиллерийского огня, сметающего с лица земли все живое и неживое, и только потом – одетая в белые маскхалаты русская штурмовая пехота снова идет вперед, чтобы разобраться, остались там живые или нет. В случае продолжения очагового сопротивления русские гренадеры правят недоделки своей артиллерии при помощи ручных реактивных снарядов, а если сопротивление отсутствует, то занимают руины укреплений, добивая всех раненых немцев. Поговаривают, что в этих штурмовых отрядов служат родственники тех, кто погиб в нашей оккупации России от рук солдат из отрядов сил Безопасности и СД. Ходят слухи, что таких людей так много, что русские командиры отбирают их в штурмовые отряды по конкурсу – только самых сильных, храбрых, умелых и безжалостных.

Вот и солдаты фон Зальмута погибли, но не сдались, потому что окруженные под Смоленском части нашей армии почти на сто процентов состояли из чистокровных первосортных арийцев, без всякой примеси французов, британцев, датчан и прочих европейцев, которых в последнее время принялись охапками кидать в разверстую пасть русского молоха. У нас с этим было значительно хуже, но к настоящему моменту шлак уже выгорел, остались только истинные арийцы, неважно какого происхождения. Но и их тоже ждет гибель, потому что нельзя при помощи одной силы воли и упрямства бесконечно сопротивляться такому же, сильному и умелому, врагу, который к тому же обеспечен всем необходимым и имеет численное преимущество. Из этого можно сделать только один вывод: поскольку держаться больше нет сил, а капитуляцию нам никто не предлагает, то здесь все мы и умрем, и никто не вернется обратно в Фатерланд…