Освободительный поход

* * *

5 января 1943 года. 22:45. Москва. Кунцево, Ближняя дача Сталина, кабинет Верховного Главнокомандующего.

Присутствуют:

Верховный Главнокомандующий Иосиф Виссарионович Сталин;

Генеральный комиссар госбезопасности Лаврентий Павлович Берия;

Народный комиссар иностранных дел Вячеслав Михайлович Молотов;

Начальник генерального штаба генерал-полковник Александр Михайлович Василевский;

Специальные консультанты Верховного Главнокомандующего:

Комиссар госбезопасности 3-го ранга Нина Викторовна Антонова;

Майор госбезопасности Османов Мехмед Ибрагимович.

Верховный внимательно обвел глазами присутствующих и загадочно усмехнулся в рыжие усы.

– Итак, товарищи, – произнес он, – сейчас товарищ Молотов объяснит вам, отчего мы были вынуждены срочно собрать вас в столь поздний час.

Нарком иностранных дел прокашлялся и как-то буднично произнес:

– Сегодня около десяти часов утра по местному времени в Крыму на аэродроме Сарабуз приземлился пассажирский ДС-3 с турецкими опознавательными знаками, на котором в Советский Союз прибыл министр иностранных дел турецкой Республики Нуман Менеменчи-оглы с мирными предложениями, исходящими от турецкого президента Исмета Инёню. В связи с тем, что между Светским Союзом и Турецкой Республикой в настоящий момент имеет место состояние войны, самолет с турецким министром временно задержан военными властями до выяснения позиции советского правительства по этому вопросу…

– Так точно, товарищи, – подтвердил Василевский, – такой самолет на крымском аэродроме действительно приземлился, и информация об этом сразу была передана в Генеральный штаб командованием Крымского Оборонительного Района, а уже мы немедленно проинформировали наркома иностранных дел товарища Молотова и Верховного главнокомандующего товарища Сталина.

– Вот, товарищ Василевский, – сказал Верховный, – гордитесь! Ваши товарищи командующие четвертым Украинским фронтом товарищ Рокоссовский и командующий Закавказским фронтом товарищ Апанасенко с самого начала ударили по туркам с такой силой, что те уже через сутки запросили у нас пардону.

– По нашим данным, – сказал Молотов, – перед тем как решиться на этот визит, турецкое правительство пыталось просить Госдепартамент Соединенных Штатов Америки о посредничестве в урегулировании советско-турецкого конфликта, но там ответили, что согласно доктрине Монро они не вмешиваются в дела Старого Света…

– Так вот оно что, – с нажимом произнес Сталин, – товарищ Антонова, а вы что скажете по этому вопросу?

– Товарищ Сталин, – ответила Антонова, – я скажу, что мне очень приятно смотреть на дрессированных янки, которые усердно занимаются своими делами и не лезут в чужие. Всегда бы так было! А если серьезно, то положение Америки сейчас намного хуже, чем в январе сорок третьего года нашей реальности, ибо битва за Гуадалканал не идет ни в какое сравнение с битвой за Панаму. Положение же Советского Союза гораздо лучше, потому что окружение армии Паулюса под Сталинградом тоже не идет ни в какое сравнение с операцией «Багратион-2», в которой целиком сгорели две группы армий «Центр» и «Север». Что касается турок, то в нашем прошлом они довольно ловко маневрировали между Британской империей, Соединенными Штатами и Третьим Рейхом по принципу «ласковое теляти всех маток сосет». Теперь же возможности такого маневра нет. Британская Империя из игры выбыла, американцы в наши дела не вмешиваются, а Третий рейх сам терпит от нас одно поражение за другим. Куда в таких условиях податься бедному турку, который не хочет дождаться окончательного поражения? Вопрос, конечно, риторический. К тому же в Анкаре, скорее всего, не верят, что в своих аппетитах мы ограничимся территориями, указанными в ультиматуме. Они бы на этом точно не остановились, постаравшись под корень уничтожить враждебное государство и как минимум вырезать культурную элиту и образованный слой побежденного народа, разумеется, за исключением той его части, которая захочет воспринять турецкий образ жизни.

– Это понятно, – согласился Сталин, – но все же, товарищ Антонова, – с вашей точки зрения, нужен ли нам берег турецкий, или все-таки нет?

Антонова подумала и ответила.