Освобождение (ЛП)

Я смотрю на Чарльза в изумлении. Он знал Джереми с детства? Значит, он

наблюдал за тем, как он растет, видел, когда он все еще находился под

влиянием своего отца. Черт, это значит, что он знает его дольше, чем Роза!

И он не скрывает этого. Неужели Чарльз та самая сокровищница

информации, которая так мне нужна? Неужели он именно тот, кто сможет

рассказать мне полную историю Джереми Стоунхарта?

- Чарльз, - говорю я осторожно. - Если я задам вам вопрос, вы готовы

ответить честно?

- Честность - вот что я предпочитаю, - говорит он мне. - Поэтому я сделаю

все возможное. Что бы ты хотела знать? Может быть, где я храню сахарное

печенье?

Я смеюсь и качаю головой.

- Нет. Ничего подобного. Как вы стали работать на Джереми?

Чарльз выглядит оскорбленным.

- И на этот вопрос ты просишь меня ответить честно? Я был бы рад

рассказать тебе все, что я знаю о Джереми. Ты была с нами достаточно

долго, так что не думаю, что ты сбежишь. Он нанял меня от своего отца.

Его отец. Боже мой, я наконец-то узнаю о человеке, который имел такое

влияние, такую власть над Джереми Стоунхартом?

- Вы знали его отца? - удивленно спрашиваю я. - Как его зовут? Каким он

был?

- Ах, - Чарльз разводит руками и смотрит извиняющимся взглядом. - Об этом,

к сожалению, я не могу говорить. Джереми не любит напоминаний о своей

жизни, прежде чем он создал это...

Чарльз жестом указывает на чудовищную кухню.

- ...для себя. Мне жаль, Лилли.

- Ничего, - говорю я.

Черт, я знала, что будет не так легко.

- Что вы можете рассказать мне о Джереми? Он всегда был таким..., - я

подбираю правильное слово. - Властным?

- О, нет, - усмехается Чарльз. - Он не всегда был таким. Все изменилось на

первом году его учебы в колледже.

- Что вы имеете в виду? - спрашиваю я.

- Ну, - Чарльз откидывается на столешницу. - "Маленький Джереми" было

его прозвищем до того, как он повзрослел. Потому что он был самым

младшим. Ты знаешь о его братьях?

Я киваю.

- Он говорил мне.

- Было три мальчика. Его братья родились с разницей в два года. Они были

неразлучны и блистательны. Они были удивительными спортсменами. Отец

очень гордился ими. В школе они получали самые высокие оценки. Те

задачи, что они ставили перед собой, они выполняли.

- Очень похоже на кого-то, кого я знаю, - говорю я. - Как их звали?

- Роберт, - говорит Чарльз. - И Кристофер. Роберт был старшим.

- И Джереми? - спрашиваю я. - Сколько им было, когда он родился?

Чарльз на секунду задумывается.

- Дай подумать...я помню Роберта взяли в престижную подготовительную

школу, когда родился Джереми. Должно быть тринадцать или четырнадцать.

Около того.

- Ничего себе, - говорю я. - Довольно большая разница в возрасте.

- Да, - соглашается Чарльз. - Они все выросли в одном доме, а затем между

ними стало проявляться всё больше и больше презрения.

- Почему? - спрашиваю я. - Я знаю, что Джереми не ладил с братьями и

отцом. Но я не знаю, почему.

Чарльз колеблется.

- Может, мне не следовало говорить тебе это.

- Ой, да ладно, - дуюсь я.

Мне нравится Чарльз. Мне нравится его скромность. Его честность, как

глоток свежего воздуха. Думаю, я ему тоже нравлюсь.

- Пожалуйста? - прошу я.

Он оглядывается.

- Ладно, - он наконец кивает. - Но ты должна пообещать, что ни слова не

дойдет до Розы. Если она узнает, что я говорю...

- Я могила. Клянусь. Это будет только между нами, - я делаю паузу,

вспомнив кое-что. - Но...вы знаете о камерах, не так ли?

- Меня не Джереми беспокоит, - говорит Чарльз, качая головой. - К тому же

здесь нет камер.

Я моргаю.

- Что?

Он улыбается.

- Шеф-повар требует полной конфиденциальности, чтобы освоить творения.

Иначе, как я смогу удивить вас?

- Вы серьезно? - говорю я с недоверием. - Здесь действительно нет камер?

Я помню, как Роза остановилась в пяти шагах от того места, где мы стоим, и

посмотрела в угол потолка во время моей первой экскурсии по дому.

- Ну, ладно, - поправляет Чарльз. - Может быть и есть камеры. В целях

безопасности в ночное время. Но когда я работаю, они выключены.

Он отходит от стойки и взглядом показывает следовать за ним.

- Хочешь увидеть?

- Увидеть что?

- Записи, - говорит он небрежно. - Пойдем.

Мы заходим за угол, где находится дверь в кладовую. Чарльз

останавливается перед ней, подмигивает мне и открывает. Внутри всё

ломится от продуктов. Я смотрю на него в замешательстве. Но затем он

наклоняется, и спустя мгновение задняя стенка разделяется на две части.

Слышен гул мотора.

Здесь гораздо меньше центр управления, чем я нашла в спальне у Джереми.

У меня бегут мурашки по спине, когда я вспоминаю о наказании, которое я

получила за то, что без разрешения зашла туда.

Чарльз с гордостью смотрит на меня.

- Отсюда можно увидеть всё.

Он заходит. Я колеблюсь прежде, чем последовать за ним. Это выглядит, как

нарушение правил.

Тогда я вспоминаю, что на мне больше нет ошейника. Может быть правило