От «Акиры» до «Ходячего замка». Как японская анимация перевернула мировой кинематограф

Раздвоение мужского тела на обездвиженного сморщенного вуайериста и огромного сексуально могущественного демона предполагает настоящее отчаяние по поводу мужской идентичности не только в сексуальном, но и в более широком контексте. Зритель-мужчина на некотором уровне отождествляет себя с сексуально заинтересованными мужчинами в фильмах, но его выбор ограничен вуайеристами с выпученными глазами и демоническими садистами. Кажется, что единственный способ представить себя сексуально сильным – это трансмогрифицировать свою идентичность в демоническую. Хотя ни один из этих вариантов не является уникальным изобретением Японии ²¹ (хотя демоническое подчеркивается в Японии сильнее, чем где-либо еще), поистине примечательное отсутствие обычных, сексуально активных мужчин – это намек на то, что сексуальная активность и самоидентификация все еще не интегрированы в обычную жизнь в Японии.

Таки в «Городе чудищ» – единственный мужчина, которого условно изображают сексуально успешным и привлекательным «человеком». Интересно, что именно он добивается изменений в реальном мире, в частности беременности Маки. Но ему тоже нужна магическая помощь (Джузеппе), чтобы наконец-то удовлетворительно завершить соитие. Любопытно, что он также является одним из немногих персонажей мужского пола в рассмотренных здесь аниме, кто достигает оргазма, по крайней мере, мы можем это предположить, поскольку он успешно оплодотворяет Маки. Другой пример – деревенский мальчик в «Синей девочке», который доверительно сообщает зрителю, что он «кончил пять раз».

В целом, мужской оргазм изображается гораздо реже, чем мужское неудовлетворение или просто бесконечное проникновение. Несомненно, это отчасти происходит из-за ограничений цензуры, а также потому, что оргазм может указывать на уязвимость и потерю контроля. Сочетание фрустрации и отчаянная потребность в осуществлении контроля в сексуальном образе мужчины еще раз подчеркивает скудность сексуальных идентичностей, доступных для японского мужчины. Вечное вытеснение оргазма предполагает поистине адский мир, в котором невозможно достичь настоящего удовлетворения. Всегда возбужденное мужское тело, будь то комическое или демоническое, кажется, постоянно ищет и никогда не находит удовлетворения. Напротив, женское тело в его безумной метаморфозе кажется окончательно недоступным, неуловимым блуждающим огнем, мощные и экстатические трансформации которого только подчеркивают застывшую и редуцирующую природу современной мужской идентичности.

Кроме того, понятие «инаковости» создает интерес и в социокультурном контексте. Как и в случае с женской готикой, сексуально активные мужчины принадлежат к другому, более традиционному миру. Сами демоны имеют много общего с демонами в средневековом искусстве (а также с гравюрами XVII и XIX веков), также важна и их связь с явно средневековым японским адом. Меч в «Синей девочке» – это традиционный средневековый меч.

В аниме порнографии можно рассмотреть идеологический подтекст, который выходит за рамки мужских/женских отношений, чтобы охватить проблему власти в обществе. В этом прочтении мужчины-демоны представляют собой не просто фантазию о мести женщинам, но и выпад против сдерживающей природы самого японского общества. В Японии доступа к власти зачастую добиваются в ходе мучительного процесса, который начинается со сложной системы сдачи экзаменов, а затем окоченело движется к накоплению трудового стажа. Сморщенная фигура вуайериста, которую сопровождает неуспех и бессилие, – подходящее альтер-эго среднестатистического наемного работника. Могущественные демонические мужские фигуры и трансформирующиеся женские персонажи также предлагают форму сопротивления деспотическому социальному порядку. Фактически, обе характеристики можно рассматривать как принадлежащие к презренному миру, который обычно кодируется как женский, но может также включать в себя форму маргинализированного мужчины, который часто ассоциируется с сексуальным насилием ²². Магические[127], из которых происходят негативно представленные демоны и превращающиеся женщины из «Города чудищ», а также более позитивные женщины-ниндзя из «Синей девочки» или «Милашки Хани», связаны со сверхъестественным и неконтролируемым. В конечном счете они мало связаны с реальным миром, в котором мы можем предположить нормальное протекание отношений, связанных с насилием.

В большей части анимационной порнографии единственные привлекательные «герои» являются женскими персонажами, которые, как мы уже видели, часто торжествуют над мужчинами-противниками. На самом радикальном уровне эта привилегия женщины предполагает возможность отождествлять зрителя-мужчину с изменяющейся женщиной, а не с ограниченным мужчиной.