От «Черной горы» до «Языкового письма». Антология новейшей поэзии США

Он чужеземец. Он
Собран. Кричит
Требуя рыбу. Хочет
Наручные часы.

Припарка. Кто-то

Купается. Кто-то вторгается
В Ночной дозор.
Кто-то ворует.

Лови его. Он ускользает

Из ваших сетей. Умастите
Его. Отец бремен.
Брат Едома.

Один практичный человек.

Один охраняет. Один
Собирает. Стол сервирован.
Найдите блюда.

Найдите страусов. Волосы

Сама утонченность.
Для воров. Для вдов.
Стежок из меди.

Кто-то режет. Складывает пальцы

Чтобы застегивать пуговицы. Он
Нас устраивает. Вскоре
Он насытился.

Он отяжелел. Кто-то

Поет для него. Принимает
Ванну в его комнате.
Кто-то считает простыни для него.

Он дворецкий. Он

Скучен. Клянчит
Суп. Хочет
Ленту на шляпу.

Кто-то крадет. Кто-то прибавляет числа.

Он свидетельствует. Какое
Число после единицы.
Число.

1974 Ян Пробштейн

Рыба

у мертвой рыбы нет глаз
говорит мой сын, у польши
нет глаз
& так мы живем без ассоциаций
в прошлом живем
лелея невероятные польши
ленивые & живые вспоминаем
фотографии наших матерей на траве
это еврейское стихотворенье
не будучи евреем еще меньше
будешь поляком
еще меньше будешь человеком
между нами тысячи миль
& мы движемся к чему-то явно
живому & жирному
нежному сокровищу иллюзий
как мы чисты
мы поем отцы
некогда такие требовательные
теперь оглохли
они открывают магазины в канзасе
мечтают о доступе
к тайным китайским грузам
с безумным желаньем покупать & продавать
некоторые делают паузу между делами
вроде праздника или свадьбы
больше похоже на игру в шахматы
где фигура
держащая королеву
наклоняется вперед умирает
но оставляет дыру для сна

1974 Ян Пробштейн

Эта струна ДАДА

зигзаговые матери богов
науки лунатичные застывшие звезды
& аптеки
отцы оставившие палатки анархизма
без охраны
арктические кости
натянутые струнами на сен-жермене
как тамтамы
живые лампочки
афродизия
«искусство – это хлам» писсуар
говорит «выкопай яму
«& плавай в ней»
послание угрюмого компьютера
«вы все гамбургеры»

1983 Ян Пробштейн

Автопортрет с Аршилом Горки и Гертрудой Стайн

АГ Я впрямь управляю ночью.

1986 Ян Пробштейн

В темном слове, Хербен [268]

все их огни погасли,

их слова стали молчаниями,

воспоминаниями,
плетущимися по гужевым дорогам
на улицу малкинер,

бедствием материнского языка –

ее слова истощились
в речи,

вернувшись в единственное слово

слово ребенка
высказанное, порыжевшее
на замерзшем пруду

как они произносили его,

как его перенять мне с твоего голоса
& взлелеять в люльке
это древнее & темное слово

те, кто говорили на нем в старину,

теперь языки прикусили

1989 Ян Пробштейн

Вопль (Dos Geshray) [269]

Земля! не закрой моей крови, и да

не будет места воплю моему.

Иов 16: 18