От чести и славы к подлости и позору февраля 1917 г.

Придя к генералу Алексееву, я ему доложил о полном успехе в Ставрополе, но неожиданно мой доклад встречен был довольно сухо. Генерал Алексеев, не дослушав до конца, сказал: «Обстоятельства за это время изменились, сегодня я был у генерала Каледина, который все выяснил, и он разрешает вам оставаться в Новочеркасске и здесь продолжать ваше дело (?) и вам не нужно идти к атаману, занятому большой работой» (?). Меня и подполковника Святополка-Мирского поразил сухой прием и почему генерал Алексеев говорит все так отвлеченно и подчеркивает «ваше дело, ваше формирование», как будто это дело не его и не каждого русского? Теперь я понимаю, что главная причина такого отношения была та, что при первом посещении, говоря о борьбе с большевиками, а потом и с немцами, я упомянул и о возвращении на престол Императора Николая ІІ, но тогда я еще был слеп. Подобное отношение генерала Алексеева к нам охладило наш пыл, и тут в первый раз пожалели, что дисциплина заставила нас обратиться к присутствующему старшему военному начальнику, то есть к генералу Алексееву, а не использовать его инкогнито в Новочеркасске и остаться в распоряжении только донского атамана генерала Каледина.

Не знаю причин и обстоятельств, заставивших генерала Алексеева не воспользоваться выгодной обстановкой для формирования добровольческой армии в Ставрополе, т. к. там он являлся полным хозяином, тогда как на Дону был только гостем, только терпим. Ставропольская губерния одна из самых богатых хлебом губерний в России. Город Ставрополь лежит несколько в стороне от главной артерии, связывающей Кавказ с центральной частью страны, и потому волна «товарищей», двигавшихся с Кавказского фронта, главной своей массой протекала бы мимо на Батайск – Ростов – Новочеркасск. Но, так или иначе, полученному распоряжению надо было подчиниться и оставаться в Новочеркасске.

Глава XII

Придя на Барочную в лазарет, я был приятно удивлен: там уже набралось 60 добровольцев и 4 молоденькие барышни в военной форме с золотыми погонами прапорщика, из женского батальона Бочкаревой. Впоследствии: княжна Черкасская была убита под ст. Морская, баронесса де Боде погибла во время 1-го Кубанского похода в конной атаке Буденного, и из двух сестер одна была убита также в 1-м походе, а вторая тяжело ранена. Все мои 15 офицеров вернулись с винтовками, а один с пулеметом. Тогда вооружаться было легко – продажная цена у солдат (товарищей) была – винтовка 3 рубля, пулемет 5 рублей, орудие без лошадей 10 рублей с лошадьми по торгу.

Прошло еще 2 дня, и нас уже набралось 120 человек. Эго была сила равная, по тогдашнему времени двум полкам (товарищей). Это я хорошо знал и решил действовать.

В предместье Новочеркасска на Хотунке, в казарме были расположены два запасных пехотных полка небольшого состава, которые буйствовали и бесчинствовали в городе, устраивали митинги, на которых произносились угрозы перерезать наехавшую в Новочеркасск золотопогонную сволочь, т. е. офицеров, грабили по ночам и довольно-таки надоели не только мне, но и донскому атаману, который не знал, как от них избавиться. Это меня беспокоило, и я решил их разогнать. Никому ничего не сказав, около часа ночи я поднял свою роту, растолковал людям задачу, приказал взять карандаши и бумагу и двинул свое войско в поход на казарму запасных (товарищей). В казарме все поголовно спали. Никаких дневальных, конечно, не было. К пирамидам с винтовками стали наши часовые и после этого стали будить запасных. Мои офицеры начали писать отпускные билеты, прикладывая к ним печать 1-го Георгиевского полка, которую я захватил с собой из Киева, и раздавать билеты запасным и объявили им, чтобы немедленно все убирались из города и ехали по своим домам, а если кто не уедет из города и будет захвачен патрулями, то будет патрулем тут же на месте расстрелян. К рассвету все было кончено. Запасные, забрав свои вещи, оставили казармы и разъехались. В Новочеркасске стало тихо. В награду нам осталось кроме так необходимых винтовок еще довольно большие запасы сахара и другого добра, найденные нами в одном из цейхгаузов.

К полудню я и Святополк-Мирский явились к генералу Алексееву и преподнесли ему мешочек сахару, которого уже в городе не имелось, и генерал пил чай с леденцами, что мы видели, вернувшись из Ставрополя. Я доложил генералу Алексееву о разгоне запасных, и видно было, что проявленной нами инициативой он доволен, и даже похвалил нас, сказав: «Это вы хорошо сделали».

Через 2–3 дня от юнкеров казачьего кавалерийского училища я узнал, что в с. Лежанка Ставропольской губернии стоит батарея 39-й Артиллерийской бригады, бросившая Кавказский фронт, солдаты которой бесчинствуют и пьянствуют в селении, а орудия ими очень плохо, вернее, совсем не охраняются.