От чести и славы к подлости и позору февраля 1917 г.

Несколько дней я находился под впечатлением этого жуткого известия и в первый спокойный день, под вечер, я собрал выехавших со мной из Киева верных офицеров 14 человек и сообщил им имевшиеся у меня сведения о положении Государя и Его Семьи. Все высказались за мое предложение, что надо попытаться спасти Государя и Его Семью и что все пойдут со мной, что бы им ни угрожало. И тут же был набросан приблизительный план: набрать 50 охотников, пристроиться к авангарду колонны и когда в бою с большевиками они по обыкновению побегут в беспорядке, то сняв с убитых большевиков их одежду и овладев их документами, под видом одного из многих большевистских отрядов, пробраться в калмыцкие степи и через них в Сибирь, действуя по обстоятельствам то как красные, то как белые, и прибыв в Екатеринбург, уже на месте составить план освобождения Царской Семьи. Поздно вечером я, подполковник Святополк-Мирский и еще три из моих офицеров пошли к генералу Алексееву и сообщили ему, что мы решили отправиться на спасение Государя и просили его указаний. Генерал Алексеев задумался и затем сказал, что он не может дать свое разрешение на это очень опасное и ненужное дело по причине, что жизни Царской Семьи ничего не угрожает, – там уже находится посланный отряд гвардейских офицеров и чинов конвоя для спасения Государя и что мы, не зная друг друга и не узнав по форме, которую, конечно, придется снять, можем неожиданно столкнуться, произойдет братоубийство и мы не только друг другу помешаем, но все это станет известно большевикам и тогда, действительно, – здесь генерал Алексиев, с каждым словом указывая на меня пальцем, продолжал: «Гибель Государя ляжет на вашу совесть». И тут я совершил еще одну роковую ошибку, поверив генералу Алексееву, которого все считали, в противоположность генералу Корнилову, монархистом и верным Государю человеком. Страх погубить Государя и Его Семью решил все. Мы не пошли.

Теперь я отлично понимаю, что спасение Государя не входило в личные интересы генерала Алексеева, и когда он задумался, то, полагаю, что в его духовном взоре пронесся суд и если не виселица, за клятвопреступление присяги, измену и предательство, несмываемый позор, лишение чинов, орденов, исключение из военной службы и каторга, и он вторично предал Государя, но уже на смерть.

Я и до сегодняшнего дня при встречах расспрашиваю военных, а особенно гвардейских офицеров, которых много встречал за время переселения, но никто не слышал, «что там, как сказал генерал Алексеев, уже находится посланный отряд гвардейских офицеров и чинов конвоя для спасения Государя».

Предавший Императора Алексеев, пользуясь нашим полным незнанием, как произошло отречение и какую роль играл он в этом деле, чтобы вырвать у Императора отречение, и зная и видя наше к себе, Алексееву, полное доверие, как к верному своему Императору генерала, не допустил нас пойти спасать Государя и всю Царскую Семью.

Знаю еще одну попытку идти спасать Царскую Семью: одному моему знакомому офицеру, назвать его фамилию я не уполномочен, я сообщил подробно о моей попытке спасти Государя Императора и всю Царскую Семью. И тут выяснилось, что шпионаж у генерала Алексеева поставлен был широко, особенно где касалось Царской Семьи. Свое сообщение я послал знакомому офицеру в 1952 г. в связи с Храмом-Памятником в Брюсселе и желанием поставить в этом Храме доску с именем Корнилова. От знакомого офицера я получил интересный ответ, он написал, что у них в Полтаве перед Пасхой 1918 года произошел точно такой же случай. Возле губернатора Боговута сплотился кружок офицеров и они разрабатывали план спасения Царской Семьи. И вот на заседании, которое оказалось последним, совершенно неожиданно вошел офицер и представился как адъютант генерала Алексеева и сказал точно те же слова, которые сам генерал Алексеев говорил нам в феврале в походе. И они, поверив генералу Алексееву, тоже не пошли. Да, без шпионов, доносивших все генералу Алексееву, не обошлось и тут. А эти «русские», связанные со штабом генерала Алексеева, вместо того чтобы идти на фронт восстановить старую Императорскую Россию, предпочли грязную шпионскую работу. Не удивительно, что при наличии всего этого Добровольческая армия была разбита.

Вот какова подлинная фигура генерала Алексеева, которого непредрешенцы восхваляют и лживо защищают. Очень жаль, что мой знакомый офицер, сообщая мне полтавскую историю, в силу обстоятельств, ему одному известных, не может назвать свою фамилию.

Если бы генералы Алексеев, Корнилов и Деникин были действительно верными присяге, заветам предков и России, как их теперь стараются выставить, то не должна ли была им прийти в голову такая же простая мысль – попробовать спасти Государя и Его Семью, как пришла мне, тогда еще простому, молодому, но русскому офицеру.