От дам-патронесс до женотделовок. История женского движения России

Управляла Аларчинскими-Владимирскими курсами та же «руководящая группа». Был создан комитет, в который в 1870‐е годы входили Трубникова, Стасова, Философова, Н. А. Белозерская, Е. Н. Воронина, А. В. Вебер, М. Г. Ермолова, Е. И. Конради, М. А. Менжинская, В. Н. Тарновская639. Последняя заведовала финансами Аларчинских-Владимирских, а затем и Бестужевских курсов.

Вокруг всех этих курсов складывались свои «рабочие группы», свои круги поддержки, свои сообщества. Курсы были еще одной «порождающей средой» женской активности. Практически все социально активные петербурженки прошли «школу» каких-либо курсов, особенно много деятельниц российского феминизма вышло из стен Женских врачебных курсов.

Все эти женские образовательные курсы не являлись, строго говоря, женскими организациями, но это были видимые результаты движения. Курсы были узловыми структурами в сети женских организаций и также выполняли функции рекрутирования участников и сочувствующих, формирования коллективных верований.

Как прозорливо заметил обер-полицмейстер Ф. Ф. Трепов:

Главная же вредная сторона, которую представляют собою публичные женские курсы, заключается в развитии корпоративного духа между молодыми девушками640.

Одновременно курсы способствовали повышению личных шансов участниц движения на профессиональный успех, на вертикальную мобильность.

Женские врачебные курсы

Одним из «узлов» женской сети явились Курсы ученых акушерок при Медико-хирургической академии (они же Женские акушерские курсы, затем – Женские врачебные курсы). «Рабочая группа» этого женского проекта сосредоточилась вокруг Медико-хирургической академии (МХА), в которой прецедент обучения в Академии женщин имел место даже в самые неблагоприятные времена. Если в 1863 году Н. П. Суслова и М. А. Бокова вынуждены были покинуть Академию и уехать учиться в Цюрих, то В. А. Кашеварова-Руднева в том же году сумела получить стипендию и «прикомандироваться» к Академии на учебу от Оренбургских казачьих войск. Используя свои связи, она сумела получить поддержку генерал-губернатора Оренбургского края генерала Крыжановского и начальника казачьих войск генерал-майора Безака на условиях дальнейшей отработки врачом среди женщин-мусульманок Оренбуржья.

Министр образования граф Д. А. Толстой никак не мог согласиться на открытие врачебных женских курсов в своем ведомстве. Навстречу женщинам пошел военный министр Д. А. Милютин, который взял курсы под свое крыло.

Сведений о какой-либо организационной структуре или отдельной «рабочей», «руководящей группе» женских врачебных курсов не найдено. По сути дела, это были все те же лица, работавшие над созданием Владимирских-Аларчинских женских курсов. Исследователи называют Н. В. Стасову, О. А. Мордвинову, Е. И. Конради, В. П. Тарновскую, М. В. Ивашеву, А. П. Философову641. Можно предположить, что контакты активисток женского медицинского образования с Академией носили неформальный характер, но круг поддержки расширился, и был найден источник финансирования проекта в лице семьи Шанявских.

Активность пионерок женского медицинского образования сопровождалась и поддерживалась позитивными дискурсивными тенденциями. В среде петербургской интеллигенции было распространено мнение («выстроенное» в том числе и на опыте участия сестер Крестовоздвиженской общины в Крымской войне) о предрасположенности женщин к медицинской деятельности в силу имманентно присущих женщине особенностей ее натуры – милосердии и сострадании.

Начальник Академии Н. И. Козлов (1869–1871), поначалу настроенный крайне негативно и заявивший, что женщины появятся в Академии «только через его труп», изменил свое мнение. Не только распространение демократических настроений сыграло в этом свою роль. На изменение воззрений Козлова могло повлиять получение второй золотой медали В. А. Кашеваровой-Рудневой в выпуске 1867 года. Оказало на него давление и стремление собственной дочери к медицинскому образованию, как и дочерей других высокопоставленных представителей этой сословной и профессиональной страты. Дочь Н. И. Козлова П. Н. Тарновская (состояла в браке с врачом-венерологом В. М. Тарновским) стала курсисткой первого набора, а затем врачом и известной общественной деятельницей, феминисткой. Дочь адмирала Казакевича Е. П. Казакевич-Стефановская также стала не только врачом, но и активисткой феминистского движения.

2 декабря 1867 года Медико-хирургическая академия подтвердила диплом Н. П. Сусловой, получившей образование за границей, предоставив ей диплом на звание женщины-врача; второй стала М. А. Бокова, также добившаяся права вторичной защиты своей диссертации и звания женщины-врача.