От дам-патронесс до женотделовок. История женского движения России

Практически во всех работах на тему решения «женского вопроса» утверждалось, что советская власть даровала россиянкам избирательные права, что в отношении женщин в 1917 году в Советской России было принято самое передовое в мире законодательство. Но, по верному замечанию М. Либоракиной, никогда не анализировался вопрос, почему в России – стране с давними традициями репрессивного патриархального законодательства – это стало возможно1356. Вспомним, что весной 1917 года Советы рабочих и солдатских депутатов в ситуации двоевластия отвергли идею избирательных прав женщин, а осенью того же года вдруг приняли их. Ларчик открывается просто. Женские политические права под давлением женского движения законодательно были закреплены за женщинами всех классов и состояний Временным правительством. В апреле 1917 года женщины России получили избирательные права на уровне местного самоуправления (городского)1357, а в сентябре 1917 года они получили право избирать и быть избранными в высший законодательный орган страны – Учредительное собрание1358. Таким образом, ни советское правительство, ни партия большевиков не имели никакого отношения к факту получения женщинами России политических прав.

Социально-экономические права женщин в значительной части также были завоеваны движением. III Государственная Дума приняла закон «О некоторых изменениях и дополнениях действующих узаконений о личных и имущественных правах женщин и об отношениях супругов между собой и к детям», который после прохождения в Государственном Совете был утвержден IV Государственной Думой в феврале 1914 года. Закон находился в разработке с 1880‐х годов и был полем столкновений между разработчиками (в лице различных комиссий Министерства юстиции, Министерства внутренних дел) и Священным Синодом (и лично К. П. Победоносцевым). Вместе с тем закон находился под неусыпным контролем со стороны женских организаций: «Вз.‐благ. общество», «Российское общество защиты женщин» и другие женские организации регулярно выдвигали требования по сути закона, способствуя тем самым его прохождению. Согласно этому закону, были отменены паспортные ограничения для женщин, были расширены их имущественные права, гарантирована личная независимость. Женщина получила право заключать договоры о найме, поступать на службу и в высшие учебные заведения при условии раздельного проживания с супругом.

Таким образом, к моменту прихода к власти большевики уже имели очень прогрессивную по меркам того времени законодательную базу в отношении женщин. Но не все ограничения были с них сняты. Так, законопроект о равноправии женщин, разработанный феминистками и предложенный еще I Государственной Думе в 1906 году, не получил своего полного воплощения. При разработке законопроекта была проведена экспертиза всего свода законов Российской империи и указан путь к развитию «дружественного женщинам» законодательства. Советский законодатель воспринял эти наработки в решении «женского вопроса».

Преемственность наблюдалась во всех составляющих «женского вопроса», в том числе в отношении к проблеме проституции. «Российское общество защиты женщин» еще в 1906 году обратилось в Министерство юстиции с предложением ужесточить наказание за вовлечение в проституцию. В 1909 году был принят закон «О мерах пресечения торга женщинами в целях разврата», в котором предусматривалось наказание за сводничество, за сутенерство и извлечение любой выгоды из проституции. Все последующие законопроекты феминистских организаций о проституции (например, законопроект Лиги равноправия женщин об отмене регламентации проституции 1913 года) также рассматривали проститутку как элемент эксплуатируемый и находящийся под давлением социальных условий и потому предусматривали наказание для всех участников этого промысла, кроме проститутки. Тот же дух и ту же направленность сохранил и советский закон. Уголовный кодекс РСФСР 1922 года определял наказание за притоносодержание и вовлечение в проституцию несовершеннолетних. Статьи, запрещавшей проституцию и наказывавшей проститутку, не существовало. Петербургские историки Н. Б. Лебина и М. В. Шкаровский сделали вывод, что «законодатель исходил из искаженного представления о том, что в сексуальную коммерцию женщины вступают лишь по принуждению»1359. Отметим, что это была популярная в феминистско-аболиционистских кругах позиция, основанная на изучении проституции, и вряд ли ее можно однозначно назвать искаженной.