От дам-патронесс до женотделовок. История женского движения России

Образ «новой женщины» работал в дореволюционной России, заработал он и в новых политических и экономических условиях, в другой социальной среде. В значительной степени этому способствовала женская коммунистическая пресса: журналы «Работница» (возобновлена в 1923), «Крестьянка» (издавался с 1922 по 2015), «Делегатка» (1923–1931), «Коммунистка» (1920–1930), «Общественница» (1936–1941). По сравнению с дореволюционными женскими журналами эти издания выходили огромными тиражами1382, и на их страницах женщина недавних социальных низов представала как субъект социальных действий и значимая участница грандиозных социальных процессов.

В 1920‐е годы «новая женщина» Коллонтай обогатилась идеей женщины – лидера социалистического строительства. По мнению С. Г. Айвазовой, «Коллонтай предлагала революционному государству сделать ставку на женщину как привилегированного партнера при создании новых форм общежития, нового коммунистического уклада»1383, к чему лидеры большевистской партии не были готовы. Скорее они были склонны рассматривать женщин как культурно отсталую и обремененную предрассудками массу.

Коллонтай стремилась сделать женское движение самостоятельным. Это было продолжением феминистской традиции и плохо согласовывалось с генеральной линией партии, и чем дальше, тем сильнее обрисовывался этот разрыв.

Развивая марксистский феминизм, Коллонтай ввела в марксистскую теорию категорию «пол» и тем самым сделала женскую проблематику значимой для социалистической теории1384.

Но Александра Михайловна положила начало и «сексуальной контрреволюции» (термин В. Райха), поскольку она рассматривала материнство как социальную обязанность женщин перед государством. В этой точке совершился поворот к политике государственного протекционизма и вмешательства в частную жизнь женщин и семьи, к политике принудительного материнства и прямому контракту женщины с государством. В этом виден возврат к ситуации поглощенности лица миром (Н. А. Бердяев) и личности – родом (С. Г. Айвазова). Легализация абортов в ноябре 1920 года, по свидетельству Коллонтай, произошла под давлением женских организаций и рассматривалась советским правительством как мера вынужденная и временная. Речь о праве женщины на выбор, на распоряжение своим телом не шла. Идея осознанного материнства, которую развивали равноправки, была оставлена за ненадобностью и со временем вытеснена из общественного, в том числе женского, сознания.

Так был заложен краеугольный камень женского подавления – решение проблем женщин государственной властью в рамках нового социального строя при отсутствии контроля со стороны женского движения. Последнее в виде делегатского движения упразднили в 1930‐е годы. Известная мысль, что в отсутствие общественных движений происходит огосударствление общественной жизни с неизбежным проигрышем граждан, подтвердилась в очередной раз.

Следствием сексуальной контрреволюции стало то, что «дарованные» права свелись к льготам и гарантиям материнских функций женщин. Политика государственного протекционизма не разрушала, а закрепляла отношения патриархатного типа, не создавала условий для развития женской личности. Семья оказалась в полной зависимости от государства. Политические права в государстве, существующем без выборов, утратили свое значение. Государство начало формировать новые отношения между полами, то есть новый гендерный порядок. По мысли Е. Здравомысловой и А. Темкиной, «советское государство выступало главным агентом создания и поддержания нового советского гендерного порядка, регулирующего отношения между государством, гражданами и гражданками»1385.

Нападки на саму Коллонтай и ее идеи начались в 1923 году. После потери ею статусных позиций в партии и отъезда в почетную ссылку в Норвегию появились статьи Б. Арватова, И. Лин и П. Виноградской1386. В этих текстах идеи Коллонтай грубо дискредитировались, а она сама подвергалась политическому шельмованию. Так, например, по мнению Виноградской, работницы вынужденно «проглатывали феминистский соус» в «писаниях тов. Коллонтай», хотя «их чуткое ухо не реагировало» на фальшивые ноты «иной среды и иного мира»1387.

Женотделы