От дам-патронесс до женотделовок. История женского движения России

По почину Женотдела с апреля 1920 года началась практика привлечения делегаток из работниц, крестьянок, домохозяек и служащих к практической работе в отделах исполкомов и их учреждениях. С 1921 года, после постановления СНК «О порядке привлечения работниц и крестьянок к работе в советских учреждениях», их стали привлекать к работе в судах и профсоюзных организациях. Делегатки, согласно квоте, избирались на общих собраниях на один год, в течение которого они занимались по программе, разработанной Женотделом и Агитационно-пропагандистским отделом ЦК партии. Делегатки должны были проводить идеи партии в жизнь и информировать партию о женских проблемах. Они проходили практику в советских органах (в отделах социального обеспечения, здравоохранения, образования исполкомов), в фабрично-заводских комитетах, в профсоюзных и партийных структурах. Они вели прием посетителей, проводили обследования, рассматривали жалобы. Многие из них после практики оставались на советской, партийной и профсоюзной работе. Год от года делегатское движение разрасталось: в 1922 году делегаток было 95 тысяч, в 1923/1924 – 208 700; в 1924/1925 – 378 200; в 1925/1926 – 500 тысяч, а в 1926/1927 – 620 тысяч1396. Так женское движение возродилось в виде делегатского движения.

Женотделы очень скоро расширили свои функции и действительно стали структурой, которая осуществляла институциональное представительство женщин и способствовала росту их самосознания и осмыслению ими своих интересов и проблем. Сохраняя просветительскую и информационную функции, они взяли на себя и контролирующие, и правозащитные роли. Женотделы защищали интересы женщин и стали специфической организацией, решающей их повседневные проблемы (трудоустройство, устройство детей в дошкольные учреждения), взаимодействующей с властями в случае неравноправного положения женщин на производстве, в связи с проблемами охраны женского труда и приема женщин в школы ФЗУ и так далее. Кроме того, женотделы ставили вопросы о привлечении делегаток к работе в советских и профсоюзных органах и об оплате труда в этих структурах. В этом они опирались на дополнения Центрального отдела работниц и крестьянок к тезисам товарища Зиновьева «Об улучшении советского аппарата и о борьбе с бюрократизмом»1397. С появлением безработицы в годы НЭПа женотделы перешли на «оборонительные позиции, чтобы защитить провозглашенное в 1917 году право женщины на труд1398.

В соответствии с планом работы на 1928–1929 годы отдел по работе с женщинами при ЦК ВКП(б) планировал проверить работу профсоюзов, коопераций и Советов по улучшению быта работниц, а также действия Наркомздрава и Наркомпроса по выполнению директив о мероприятиях по улучшению быта крестьянок и дать им новые директивы.

Женсоветы стремились к расширению собственных структур. В 1924 году были созданы комиссии по изучению и улучшению женского труда, которые контролировали вопросы охраны труда женщин и профессиональной подготовки женщин-работниц. Комиссии также противостояли вытеснению женского труда с производства1399 – во всем этом сказывались традиции и опыт женского и феминистского движения, которые еще не были забыты.

Женотделы далеко отошли от поставленных партией задач трудовой и политической мобилизации женщин, а потому давление на них было постоянным. Исследовательницы отмечают неприятие деятельности женотделов со стороны партийных и советских органов1400, которое было особенно сильно в 1920–1921 годах1401. Более того, некоторые комитеты партии на местах принимали самоуправные решения о ликвидации женотделов1402.

Высшие партийные инстанции регулярно обращались к теме женсоветов. Страсти вокруг женских структур в партии не утихали. Не успел XI съезд партии в 1922 году положить конец дискуссии о праве женотделов на существование1403, как уже XII съезд в 1923 году призвал к изживанию «феминистических уклонов» путем осуществления полного руководства работой женотделов со стороны парткомов и укомплектованию женотделов квалифицированными партработниками1404.

Несмотря на давление, сама работа женотделов подтверждает вывод Е. К. Костюшевой о том, что в Советской России имела место «своеобразная феминистская практика, осуществляемая на низовом уровне коммунистического женского движения» и что «инициативное поведение женщин по защите своих прав и интересов в 1920‐е годы было продолжением традиции, сформировавшейся в ходе развития либерального женского движения в России середины XIX – начала ХX века»1405.