От Данте к Альберти

Сферой, наиболее близкой всему населению итальянского города этих столетий, было искусство, глубоко выразившее духовное начало Возрождения. Искусство не замыкалось в узких рамках двора тирана или кружка гуманистов. Построенные в новом стиле и украшенные великолепными фресками и статуями церкви, правительственные здания и дворцы определяли облик города. Подчас фресками покрывались и наружные стены домов. В устраивавшихся нередко конкурсах между живописцами, скульпторами или архитекторами — судьями выступали сами горожане. Образы искусства, близкие их умонастроению, как бы вошли в их повседневную жизнь. «Кто может отрицать, что живопись присвоила себе самое почетное место во всех областях — общественных и частных, светских и духовных?», — писал Альберти^{54}. В искусстве могли полнее всего выразить себя творческие способности народа. Более всего выходцев из широкого слоя небогатых горожан было именно в среде художников и скульпторов.

Правда, гуманисты своими блестящими книгами и всей многогранной деятельностью обычно заслоняют от нас множество людей, сохранивших в основном патриархальные жизненные устои и тип мышления, но заслоняют именно потому, что облик эпохи определили не эти люди, а те, кто отвергал традиционные воззрения. Так в Италии создавался психологический климат, необходимый для формирования культуры Возрождения.

Глава III ОСНОВНЫЕ ЧЕРТЫ ВОЗРОЖДЕНИЯ

Невозможно кратко и тем более однозначно определить Возрождение, настолько оно сложно и многогранно. Об этой эпохе Ф. Энгельс писал: «Духовная диктатура церкви была сломлена… Это был величайший прогрессивный переворот из всех пережитых до того времени человечеством, эпоха, которая нуждалась в титанах и которая породила титанов по силе мысли, страсти и характеру, по многосторонности и учености»^{55}.

На протяжении XIV, XV и XVI столетий (Треченто, Кватроченто и Квинквеченто) Возрождение вообще и гуманизм в частности претерпели ряд изменений. Это было связано с экономическими, общественными и политическими переменами, которые происходили на Апеннинском полуострове, а кроме того, определялось закономерностями развития самой культуры.

Термин «Возрождение» был впервые употреблен (правда, в узком значении — применительно к новому искусству) художником и архитектором Джорджо Вазари, который приобрел известность как автор первой истории итальянского искусства этой эпохи (выпущенной в 1550 г.). В книге «Жизнеописания наиболее знаменитых живописцев, ваятелей и зодчих» он рассматривал свою эпоху как время возрождения (rinascita) искусства после тысячелетнего «варварства»^{56}. За два столетия до него Джованни Боккаччо в «Декамероне» устами одного из героев говорит, что Джотто «снова вывел на свет искусство, в течение многих столетий погребенное по заблуждению тех, кто писал, желая скорее угодить глазам невежд, чем пониманию разумных»^{57}. Впрочем, деятели Возрождения, отчетливо осознавая коренное отличие своего времени от предшествовавшей эпохи, называли его «временем обновления», имея обычно в виду не только изобразительные искусства.

Гуманист Маттео Пальмиери в трактате «О гражданской жизни», с восторгом говоря о том, как с Джотто возродилась живопись, ранее «мертвая и достойная осмеяния», начался подъем скульптуры и архитектуры, до этого «забытых… надолго», продолжает: литература и свободные искусства «более чем на восемьсот лет были забыты в мире до такой степени, что не нашлось никого, кто бы знал их по-настоящему… так что все то, что нашли за это время написанным на бумаге или выбитым на мраморе, можно заслуженно назвать грубым невежеством… Всякий, одаренный умом, пусть благодарит бога за то, что он рожден в такие времена, когда сильнее процветают замечательные интеллектуальные искусства, чем за прошедшее тысячелетие»^{58}. «Хвала нашему веку, который является золотым благодаря золотым дарованиям», — восклицает другой гуманист XV в. — Марсилио Фичино^{59}.