От Ельцина к…? Книга вторая. Пьянящий дурман власти

В то же время отмечались определенные признаки того, что другая часть президентского окружения, не столь тесно связывавшая свое положение с публичной активностью Б. Ельцина, испытывала определенные сомнения в том, что этот путь перспективен. Встретившись как-то с журналистами, глава администрации президента В. Юмашев дал ясно понять, что уже не видит нужды в прежних пропагандистских стереотипах, предполагавших поддержание мифа о несокрушимом здоровье Б. Ельцина, и склонялся к необходимости изменения прежней модели президентской власти, требовавшей концентрации основных политических решений в руках президента.

Уменьшение властных полномочий президента в пользу правительства и парламента было с этой точки зрения насущной необходимостью для того, чтобы нейтрализовать амбиции лидеров российской политической элиты и обеспечить их поддержку планам сохранения за Б. Ельциным высокого статуса при фактическом устранении его от реального участия в принятии важнейших политических решений.

Этот путь, предполагавший также инициирование длительного процесса конституционных перемен, дававшего президентской стороне широкие возможности для маневрирования и активного участия в конституционном процессе («линия В. Юмашева»), должен был, по мысли его разработчиков, сохранить за Б. Ельциным политическую инициативу и роль центра принятия решений. Данная линия, по-видимому, была рассчитана на те группы элиты, которые опасались, что в случае досрочных президентских выборов к власти придут не устраивавшие их А. Лебедь или Ю. Лужков. Многие аналитики отмечали, что не выдерживала критики интерпретация факта разногласий в президентском окружении, которая была изложена в левооппозиционной газете «Завтра», согласно которой В. Юмашев якобы начал действия, нацеленные на отстранение Б. Ельцина от власти («Завтра», 22 октября 1998 г.).

Несмотря на то что глава президентской администрации действительно пытался избрать себе тактику индивидуального выживания, основанную на выгодной продаже своего ресурса влияния в верхах, скорее всего В. Юмашев вел речь вовсе не об уходе Б. Ельцина с поста президента, а о способе сохранить его на этом посту до 2000 года, сняв при этом с президента реальную ответственность, превратив его полномочия в чисто номинальные, символические.

Без частичной реформы президентской власти, демонтажа наиболее громоздких механизмов так называемой «суперпрезидентской» республики, делающих президента незаменимым в процессе принятия важнейших политических решений, политическая система, созданная Конституцией 1993 года, могла превратиться в мощный источник политической нестабильности, что было крайне нежелательно для большей части российской элиты, особенно в условиях системного кризиса, который переживала страна. Несмотря на то что согласно неофициальным оценкам отдельных аналитиков некоторые антипрезидентские публикации в российской печати были инициированы непосредственно В. Юмашевым, этот факт расценивался лишь в контексте борьбы за выбор наиболее адекватной линии поведения для обеспечения политического выживания Б. Ельцина в условиях резкого ослабления его позиций.

На факт серьезных разногласий в президентской администрации указывал и скандал, разгоревшийся в результате интервью О. Сысуева британской газете «Файнэншл таймс», где он намекнул, что в конце года Б. Ельцин может поделиться с премьером значительной частью полномочий, особенно в сфере оперативного управления экономикой. О. Сысуеву пришлось дезавуировать свое заявление. А пресс-секретарь президента Д. Якушкин поведал общественности о том, что Б. Ельцин ни с кем не собирался делиться властью.

Оказались неудачными и попытки Б. Ельцина перехватить политическую инициативу, опираясь на публичные демонстрации того, что он по-прежнему контролирует важнейший властный ресурс — силовые структуры. Официальная встреча президента с руководителями этих ведомств, равно как и его индивидуальные консультации с ними не возымели былого отрезвляющего эффекта на ведущих российских политиков и ни в коей мере не ослабили усиливавшейся самостоятельности правительства и его председателя Е. Примакова. Ряд высказываний Б. Ельцина, сделанных им в ходе этих встреч, таких, как напоминание о том, что силовые структуры подчиняются ему и только ему, «а не председателю правительства», невнятная ссылка на некую «загогулину», связывавшую президента и силовиков в одно неразрывное целое, лишь усилили ощущение прогрессировавшей политической неадекватности главы государства. Более того, эти встречи лишь в очередной раз продемонстрировали дальнейшее сужение опоры президента, начинавшего рассматривать охранные структуры — МВД, ФПС, ФСО и ФСБ — в качестве решающего инструмента удержания своей власти.