От Ельцина к…? Книга вторая. Пьянящий дурман власти

В то же время в политических кругах Москвы начали распространяться слухи о том, что «зеленый свет» на раскрутку Е. Примакова был дан непосредственно из ближайшего окружения Б. Ельцина, где посчитали, что именно премьер является наиболее приемлемой кандидатурой, которая, с одной стороны, обеспечит президенту спокойное завершение его конституционного срока, а с другой — впоследствии гарантирует реализацию интересов главы государства и его семьи после ухода в отставку. И хотя, как уже говорилось, сам Е. Примаков публично отказывался от президентских амбиций, весь ход политических событий показывал, что премьер имел неплохие шансы претендовать на роль неформального лидера российской элиты.

В этом контексте весьма симптоматичным выглядел скандал вокруг высказанного Г. Явлинским интервью одной из британских газет, где он обвинил российское правительство в коррупции. Складывалось впечатление, что определенные политические силы были заинтересованы в дискредитации некоторых влиятельных фигур в кабинете Е. Примакова, и каких именно, пояснил в дальнейшем Г. Явлинский, назвав имена Ю. Маслюкова и Г. Кулика. По-видимому, либерально ориентированные политические силы стремились очистить кабинет Е. Примакова от «прокоммунистических элементов» и тем самым сделать фигуру премьера более открытой для иных политических влияний.

Это наводило на мысль, что нормальные отношения правительства Е. Примакова с основными группами российской элиты могли в самое ближайшее время прерваться. По мере уменьшения неопределенности в политике правительства было бы весьма трудно даже для опытного Е. Примакова сохранить одинаковую приемлемость для различных экономических и политических групп, имевших разнонаправленные интересы.

В частности, принятие правительством 31 октября системы мер по борьбе с кризисом, которую большинство аналитиков расценило не как экономическую программу, а как декларацию о намерениях, вызвало негативную реакцию как в правых политических кругах, так и у левой оппозиции. И те, и другие посчитали ее недостаточной с точки зрения реализации своих стратегических интересов.

Наблюдатели отметили резко возросшую осенью 1998 года активизацию Ю. Лужкова и его фактическое самовыдвижение на роль одного из потенциальных соискателей президентского кресла. В условиях «вакуума авторитетов», который возник в сознании различных групп в связи с резким ослаблением позиций Б. Ельцина, политическим фиаско В. Черномырдина, Ю. Лужков благодаря своей традиционной популярности в массах и истеблишменте превратился в одну из наиболее перспективных фигур российской политики. Поэтому его заявление, в первый раз сделанное в начале октября в Лондоне, о возможности участия в очередных президентских выборах стало мощным стимулом консолидации вокруг него значительных групп истеблишмента. Огромный интерес к участию в его команде проявили представители крупного бизнеса, медиа-элиты, эксперты и аналитики, ранее работавшие на Б. Ельцина.

В то же время в силу противоречивых обстоятельств Ю. Лужков в дальнейшем вынужден был занять двойственную позицию по одному из ключевых вопросов современной политической жизни — собственной позиции в рамках тогдашнего политического спектра.

Наиболее перспективным для мэра Москвы в обстановке роста левооппозиционных настроений в общественном мнении являлось формирование вокруг него мощной левоцентристской коалиции, включавшей различные политические партии, профсоюзы и общественные движения, политических деятелей, ориентировавшихся на проведение сильной и эффективной социальной политики.

Не случайно руководство Федерации независимых профсоюзов России, уже давно разделявшее политические позиции столичного мэра, в ходе всероссийской акции протеста открыто призвало ее участников поддержать Ю. Лужкова как наиболее приемлемого кандидата на пост президента. По мнению ряда экспертов, для занятия Ю. Лужковым именно этой политической ниши в начале осени 1998 года сложились благоприятные условия.

После мощнейшего финансового кризиса, нанесшего ощутимый ущерб как интересам крупного капитала, так и новому «среднему классу», лужковская модель социально ориентированной рыночной экономики превратилась в политическую формулу, способную объединить, консолидировать под эгидой столичного мэра самые разные общественные слои с подчас противоположными интересами — от сторонников продолжения рыночных преобразований из числа крупного капитала и «среднего класса» до социально уязвленных групп, которые при президентстве Ю. Лужкова, исходя из его опыта руководства Москвой, могли бы рассчитывать на серьезную государственную поддержку.

Однако данная модель консолидации не могла носить устойчивого характера. Если Ю. Лужков не предпримет соответствующих действий, то через некоторое время при дальнейшем обострении социально-экономической ситуации в стране политические ориентации ее основных социальных компонентов могли радикализироваться, а умеренный, социализированный рыночный центризм Ю. Лужкова — оказаться невостребованным.