От Феллини до Иньярриту. Сборник кинорецензий

Но что совсем ни в какие ворота не лезет, режиссер даже не спрашивает, может ли Алексей Тряпицын быть счастливым. Он не хочет разбираться в этом, он сам раздаст готовенькие ответы, такие долгожданные на всех европейских фестивалях. Отсталые люди, которые застряли где-то в восемнадцатом веке – приятное удивление для туристов и зевак. Ах, снова эта загадочная русская душа….

Но здесь я даже рада, лично мне приятно, что нас в очередной раз не разгадали.

Картон живет три года (к фильму «Любовь живет три года», Фредерика Бегбедера) L’amour dure trois ans (2012)

Было бы справедливо списать на режиссера всю вину за бессмысленную попытку сделать этот декоративный фильм. Но нет – режиссер оказался автором романа, а также и сценаристом. Все сошлось фатально, не спрячешься.

Фильм получился таким же многословным, пустым и поверхностным, как и вся литература под фамилией Бегбедера. Местами кажется, он стал известным ну совершенно случайно, по ошибке – грамотно раздули, разрекламировали, распихали по магазинам, и вуа ля. Но если в литературе разбираются у нас не многие, то кино понять или покритиковать готов практически каждый, кто знаком с азбукой и даже малые дети. И это был сознательный риск писателя-графомана вступить на эту скользкую территорию. О последствиях, видимо, думали, только с точки зрения прибыли.

Мне всегда подозрительны фильмы, где очевидна попытка продержаться на обаянии и внешней красоте актеров. Здесь оно просто лезет из всех щелей, как будто кто-то смешной стоял над Алисой и заставлял ее без конца хохотать и улыбаться по любому поводу, не переставая показывать ее белоснежные зубы. И даже на похоронах. В этом есть что-то противоестественное, ведь если в рекламных роликах актеры улыбаются призывно, то здесь было больше похоже на попытку прикрыть стыд, потому что кино-то нет.

Вообще в этом фильме, не смотря на тотальную гламурность, есть очень отвратительные эпизоды. (И опять я думаю, что нарочно). Отвратительные – как склизкая зеленая жаба на сладком торте. То наша парочка, только закрутив роман, извиняюсь за детали, вдвоем блюет, синхронно – как в рекламе, крупным планом, а еще эти мужские встречи «друзей» – самоутверждение тринадцатилетних, для них большая смелость бравадой называть интимные моменты покрепче – своими именами. А эти нелепые встречи-расставания, когда она, хлопнув дверью то уходит от мужа к любовнику, то, тут же передумав, возвращается назад. Назвать Алису легкомысленной, пустоголовой? Даже не в героини дело, это такая картонная постройка – нелогичные ходы, назывные чувства, а психологии – ее нет. Нормальная вполне себе кинографомания.

В конце концов, у меня сложилось впечатление, что автор – не писатель, а трус. Он все время то так, то эдак прячется, выстраивая громкие лозунги про любовь, и прикрывается, тонет в рассуждениях, псевдо философской, такой лилейной морали. И так все это непрофессионально, безжизненно и совсем не смешно. Занимался бы чем-то другим.

Один только вопрос – куда катится французское кино?

Эх, Шарлотта… (к фильму «Осень в Нью-Йорке», Джоан Чэнь) Autumn in New York (2000)

«Осень в Нью-Йорке» – это режиссерский дебют китайской актрисы, снятый, и вправду, с претензией. В основе его романтика, похожая на то, как печально пелось у Эллы Фицджеральд в одноименной песне, где Нью-Йорк грустит, но обещает новую любовь. Предполагалось так, но вышло совсем иначе. Здесь «Осень в Нью-Йорке», как осень в умах. Как бы хотелось зацепиться за первое красивое слово, но, увы, это провал.

Он и она на мосту – холеный Ричард Гир со шлейфом победоносных любовных ролей и его молодая девушка, теперь уже брошенная и оскорбленная. Пошлая сценка, где вечно ухмыляющийся, хочется сказать дед, ведь седой – белая голова, цинично объявляет о расставании, с таким видом, будто он чист и прекрасен, и не при чем. В этом месте фильм и провалился, сразу и глубоко. Первая нота оказалась настолько фальшивой, что исправить рафинированный театр дальше не представится возможным.

Потом случайная встреча с Шарлоттой: лирично, местами даже мило – «сделайте для моей знакомой шляпку-бабочку…» – и все развивается предсказуемо и быстро. И она оказывается серьезно больна, и его, толстокожего, будто бы пронзает чувство сострадания, которое он сходу принимает за любовь. Тут и слезы, и прозрение, и, казалось бы, жизнь удачливого американца с деньгами приобретает новый, какой-то глубинный смысл…

Они вдвоем, как пара, идут в гости, но нашему седому, читайте мудрому герою ничего не мешает изменять своей Шарлотте прямо в соседней комнате, ну, да – иметь половую с вязь с бывшей подружкой, спрятавшись от всех. Мыльная любовь – не то чтобы бульварный роман, но как же чудовищно неестественно, все, что происходит на экране. В это нельзя поверить. Сценарий – беда.