От Голливуда до Белого дома

Корнфилд не давал о себе забыть. Он часто звонил мне, приглашал в Швейцарию, советовался о конкретном костюме, вине, предмете мебели или девушке. Меня это не раздражало, вместе мы весело проводили время. Он был очень гостеприимен. Уик-энд с Берни мог начаться в Швейцарии, а закончиться в любой точке мира. В Женеве несколько частных самолетов ожидали его команды. Берни любил путешествовать и покупать. При нем всегда была секретарша, в чемоданчике которой лежало 50 000 долларов наличными на случай покупок.

Помню, один из уик-эндов начался с ужина на 25 персон, среди которых был американский сенатор Клейборн Пелл. В самом его разгаре Берни неожиданно предложил: «Давайте полетим в Канны. У меня там яхта».

Он отдал распоряжение подготовить самолет, а нам оставалось только задавать вполне логичные вопросы: «А где мы остановимся? Сейчас ведь август, и все отели наверняка переполнены».

«Глупости какие, — отвечал Берни. — Мы все остановимся на моей яхте».

На сенатора это произвело сильное впечатление. Кавалькада лимузинов отвезла нас в аэропорт, точно такая же ожидала в Каннах и доставила нас в порт. По вопросам, которое Берни стал задавать capitane du port[242], стало ясно, что он и в глаза не видел яхту, которую недавно купил. «Один мужик в Нью-Йорке недавно продал мне парочку яхт, — объяснил он. — Я сам пока ничего не видел».

Капитан порта объяснил, что яхта пришвартована в конце второго причала, и наша разношерстная процессия поспешила туда — Берни, сенатор, девушки, секретарша с чемоданчиком, где лежали 50 000 долларов, я и еще несколько гостей. Мы дошли до конца причала, но никакой яхты там не нашли. Там был пришвартован только небольшой плавучий домик. «Интересно, где же она?» — спросил Корнфилд.

«Вы именно на нее смотрите», — ответил помощник, проверив регистрационный номер плавучего домика.

Вся наша компания оцепенела от ужаса. Размеры этого судна были весьма скромными. «Кажется, яхта не такая большая, как я предполагал, — сказал Берни. — Но ничего, мы что-нибудь придумаем».

Обзвонили все отели. Безрезультатно. Мы обследовали плавучий домик, что заняло совсем мало времени. Там не было ни кроватей, ни постельного белья, ни кухонной утвари, ни занавесок на окнах — только сторож, который приглядывал за суденышком. «Значит, будем спать на полу», — сказал Берни.

«Ни за что в жизни», — ответил ему сенатор Пелл, и усилия были удвоены, чтобы найти ему пристанище. В конце концов он провел ночь под крышей Hotel du Cap в одной из комнат для прислуги. Условиями нашего размещения остался доволен только Берни, который мне позже рассказывал, что успел за ночь позаниматься любовью с четырьмя девушками (включая собственную секретаршу), пока остальные тщетно пытались уснуть. В пять утра лучи солнца проникли сквозь незашторенные окна, а мы все еще не оставляли наших попыток. В шесть мы решили, что это бесполезно, и пошли завтракать в Hotel Martinique. «Берни, — сказал я ему, — мы не можем провести так еще одну ночь».

«Нет, — ответил он, — сегодня вечером мы пойдем в Le Pirate». Это был популярный ресторан в горах недалеко от города. «О ночлеге не волнуйся. Мы что-нибудь придумаем».

Таким уж он был: всегда оптимистичным, всегда любезным. После завтрака он объявил: «А теперь мы отправляемся на шопинг!» О да, это был шопинг! Берни купил каждому из нас по мотоциклу, чтобы отправиться вечером на дискотеку. Потом он решил вывести наш плавучий дом в открытое море, и плевать ему было, что тот был закреплен у причала. Мы все-таки отчалили, по пути у нас кончилось горючее, и нас на буксире дотащили до порта. Временами поведение Берни раздражало меня до крайности, но для себя я принял такое же решение, как и остальная часть компании: вознаграждение — и личное, и финансовое в данном случае — перевешивало временные неудобства. Но даже если бы у меня не маячила впереди перспектива многомиллионной сделки, мне кажется, я все равно с удовольствием наблюдал бы за его экстравагантными выходками. Каждый вечер, проведенный с Берни, становился настоящим приключением. Не стал исключением и вечер после нашего возвращения в порт. Наша компания оседлала мотоциклы и помчалась по горам в Le Pirate, как какой-нибудь цыганский табор, а в три часа ночи мы с ревом катили назад, пьяные и веселые. Я рад, что у меня в жизни было такое приключение.