От Голливуда до Белого дома

К счастью, я был знаком с Марио Феррари из Милана, одним из ведущих продавцов одежды в Европе. Он как раз собирался создать свой собственный бизнес. Я рассказал ему о своей ситуации и попросил совета. «Знаешь, у нас могут быть общие интересы, — сказал он. — Твое имя в Италии хорошо известно. Думаю, ты сможешь тут преуспеть. Концепцию итало-американского дизайнера, вернувшегося к своим корням, я считаю новой и перспективной».

^{1970-е годы. «Найду ли я в себе силы снова это сделать?»}

Короче, я переехал в Милан. Я был первым американским дизайнером, открывшим там свое дело, да и вообще первым в Италии. Местная пресса тепло меня приветствовала, представив мое появление в городе значительным событием: личный модельер Жаклин Кеннеди переезжает в Милан, чтобы создать новую линию одежды. Но меня одолевали сомнения, типичные для синдрома банановой кожуры. Что это будет за линия? Как она впишется в мою уже существующую коллекцию прет-а-порте?

В то время в моей жизни была одна девушка, которая лучше всех меня понимала. Мне было легко с ней разговаривать, она знала все о моем бизнесе и моей ситуации. Мы отправлялись с ней на долгие прогулки и обсуждали, что нужно предпринять. Она вселила в меня мужество. «Ты должен воспользоваться этим шансом, — говорила она. — Это должна быть не просто коллекция, а заявка на будущее. Сделай что-то совершенно новое, то, чем ты будешь гордиться».

И она была права. Пора было делать смелые шаги, а не двигаться с оглядкой. Я уже бывал в подобной ситуации. Снова единственный шанс, одна коллекция, чтобы доказать, чего я стою… Так было в 1940-м, когда я работал всю ночь, чтобы получить работу на студии Paramaunt, так было и с моей первой нью-йоркской коллекцией в 1950-м, и с Жаклин Кеннеди в 1960-м.

Но сейчас на дворе уже был 1972 год, и мне скоро должно было исполниться шестьдесят. Найду ли я в себе силы снова это сделать?

Я проанализировал свое прошлое, порассуждал о разных стилях, направлениях и исторических эпохах и пришел к выводу, что я еще никогда не отражал в творчестве всю жизнь интересовавшую меня тему американских индейцев. Решение не было скоропалительным, я долго над ним размышлял. Лучшие производители тканей в Европе находились в городе Комо, недалеко от Милана. Я начал задумываться о коллекции красивых платьев с аутентичными индейскими рисунками. Выполнены они должны быть безукоризненно, иначе все это будет отдавать ненужной претенциозностью. Нам придется пройти по очень тонкой грани. Я поговорил со своими партнерами — все они приняли мою идею с воодушевлением.

И я начал подробнейшим образом изучать дизайн и рисунки американских индейцев. Из Нью-Йорка мне прислали гору материалов; я собрал сотню книг на эту тему. Каждый день я склонялся над ними в своем офисе и рисовал эскизы. Это был потрясающий опыт. Я работал с лучшими художниками-граверами, настоящими мастерами по изготовлению форм с рельефным узором для печати на ткани. Вместе мы создавали сложнейшие орнаменты, для которых иногда требовалось до шестнадцати цветов. Нигде в мире такое не смогли бы повторить. И я вновь проникся глубочайшим уважением к итальянским ремесленникам: все они были одарены удивительным визуальным восприятием. У меня работала молодая, очень талантливая главная художница Генриетта, два рисовальщика эскизов и великолепная команда граверов. Коллекция стала весьма амбициозным проектом. В нее должны были войти более 120 моделей. Для шитья мы использовали только лучший хлопок и шелк. Платья должны были стоить очень дорого.

Я вошел в дисциплинированный ритм жизни спортсмена — правда, итальянского спортсмена. Я просыпался в семь утра, шел двадцать кварталов пешком до работы и делал перерыв вскоре после полудня. Тогда, в лучших средиземноморских традициях, мы с Феррари и частенько присоединявшимся к нам Этро[244] шли на ланч в один из замечательных миланских ресторанов (в гастрономическом отношении этот город остается непревзойденным). Ланч сопровождался вином и долгими разговорами о направлении будущей коллекции, о возможных проблемах и перспективах. Утомившись, мы шли вздремнуть, а потом я вновь возвращался в студию и работал до девяти вечера. Позже с компанией в двадцать — тридцать человек мы отправлялись поужинать, после чего большинство из них продолжало вечер в дискотеке. Но это без меня — я же, в конце концов, спортсмен, и у меня режим.

Наконец все эскизы были сделаны, и у меня возникла восьминедельная пауза, пока Этро изготавливал более сорока форм с рельефным узором для печати рисунков. Я решил не сидеть и ждать сложа руки, а воспользоваться этой возможностью и впервые в жизни совершить путешествие на Дальний Восток. Мою мужскую коллекцию производила в Японии компания «Мицуи», и сеть магазинов «Мицукоши» пригласила меня для рекламы коллекции.