От греха подальше

Почувствовав сильнейшее искушение солгать и в какой-то степени сохранить свое достоинство, он почти произнес: «Конечно, делай, как тебе удобно», — словно ему это было безразлично. Но глядя на нее, вбирая в себя всю ее красоту — огромные карие глаза, нежные, словно лепесток цветка, щеки, разглядывая обтянутые плотной тканью джинсов стройные ноги, — он не мог отделаться беспечной фразой, не мог сказать, что хочет уехать от нее.

— Нет, — произнес он медленно, четко выговаривая слова. — Я не хочу возвращаться в Лаббок.

— Я подумала, что ты устал от погони за грозами. Иногда это довольно скучное занятие.

— А я подумал, что ты устала от меня, — возразил он с вымученной улыбкой.

— Ты действительно иногда раздражаешь меня, но я никогда от тебя не уставала. С тобой не соскучишься, Роун Каллен.

Неужели это правда? Неужели она и в самом деле намерена повременить с исполнением приговора?

— В таком случае я совершенно точно не хочу возвращаться в Лаббок.

— Хорошо. Но предупреждаю, не надейся на приятные развлечения. Сегодня утром я разговаривала с Амосом. Он считает, и я с ним согласна, что торнадо, если вообще возникнет, появится севернее от этого места — в Канзасе, Небраске, может, в Миссури. Ты когда-нибудь был в Небраске?

— Нет.

— Небраска — моя родина. Моя мать все еще живет на той ферме, где я выросла. Вот я и подумала, что мы могли бы заехать к ней, остановиться, вести оттуда наблюдение за погодой и быть готовыми выехать, если действительно появятся обнадеживающие признаки. В то же время мы устроимся удобно да еще сэкономим деньги на мотелях. Так что выбирай — Лаббок или дом моей матери. — Она захлопнула заднюю дверцу фургона, скрестила руки на груди и вызывающе посмотрела Роуну в глаза.

Что тут выбирать? Любой вариант устроил бы его больше, чем перспектива возвращения в Лаббок, но поездка на ферму в Небраске показалась ему на удивление привлекательной.

— Ты уверена, что твоя мать спокойно отнесется к появлению незнакомого мужчины в ее доме? — спросил он.

— Абсолютно уверена. Места в доме более чем достаточно, а моя мать — прекрасный повар. Она вечно жалуется, что ей некого кормить, кроме себя, разумеется, и говорит это вполне серьезно.

— Тогда, конечно же, поедем на ферму.

Виктория кивнула, но выглядела немного озабоченной. Может быть, она нервничала перед его встречей с матерью, но совершенно напрасно. Ведь это был не тот случай, когда дочь приводит домой нового приятеля. Как бы то ни было, он не доставит ей поводов для беспокойства.

Местом, куда они направлялись, был город Идз, и находился он всего в четырех часах езды от мотеля, в котором они ночевали. Они пересекли границу штата. Роун с удовольствием созерцал сельские пейзажи, хотя Небраска в этих местах не очень отличалась от Канзаса — такие же ровные поля, старые сараи, белые каркасные дома, ветряные мельницы и маленькие городишки, как две капли воды похожие друг на друга.

Идз ничем не отличался от других городов — он вытянулся вдоль шоссе, обрамляя его рядом магазинчиков с обветшавшими фасадами, с более современными зданиями в глубине, с большим супермаркетом в центре и ресторанчиками быстрого приготовления пищи на окраинах. Когда они въехали на Мейн-стрит, Виктория свернула с шоссе. Они миновали причудливую городскую площадь, типично провинциального вида среднюю школу и заботливо ухоженное кладбище.

Виктория в нескольких словах рассказывала о каждой местной достопримечательности. Роун кивал, вслушиваясь в звуки ее спокойного голоса. Его не столько занимала история города, сколько тот факт, что Виктория больше не сердится на него. В сотый раз за последние три часа он пожалел, что пообещал не прикасаться к ней. Но уже однажды он нарушил свое обещание, отказавшись повиноваться ей и немедленно убраться с пути торнадо. Теперь он не повторит своей ошибки и выполнит обещание, как бы сильно ни хотелось ему нарушить данное слово.

Вскоре они свернули на извилистую, окаймленную деревьями грунтовую дорогу, которая окончилась перед низеньким, аккуратным каркасным домиком с зелеными жалюзи на окнах. Большая, похожая на дворнягу собака выскочила встречать фургон, отчаянно лая и виляя хвостом.

— Приехали, — сказала Виктория, заглушив двигатель. — Надеюсь, твой знаменитый аппетит по-прежнему в порядке, потому что мама будет кормить тебя на убой.

— Прекрасно, я созрел для обеда.

Невысокая женщина с кудрявыми светлыми волосами вышла на порог, и Роун с изумлением понял, что это и есть мать Виктории. Он представлял ее высокой, величавой дамой, словом, постаревшей копией Виктории, с тронутыми сединой волосами, убранными в пучок на затылке. И обязательно в переднике.

Нелва Дрисколл оказалась на голову ниже дочери. И одета она была в спортивный костюм. Она шагнула им навстречу и заключила Викторию в объятия.