От и До. Книга 3. Свидетельства бывших атеистов

И когда я в Православной Церкви оказалась, я поняла, что меня ничего не лишает Его здесь. Ни иконы, ни молитвы святым, они не заслоняют Христа. Они, наоборот, позволяют Его познать в гораздо большей мере. И интересно, что все эти вопросы, которые обычно протестанты задают: зачем вы молитесь святым? Зачем вы иконы целуете? Зачем руку священнику целуете? И так далее, и так далее, они, как бы, все отпали.

То же самое с почитанием Богородицы. Когда ты находишь Христа, то все остальное, оно как-то… Вот есть слова Христа, которые я очень люблю. Что в тот день, когда Я приду, вы не спросите Меня ни о чем. И вот, у меня было такое ощущение, что у меня никаких больше вопросов нет.

Хотя надо сказать, что, например, почитание Богородицы, оно опять же на уровне рационального давалось сложно. Я решила, что раз я в этой Церкви, я буду стараться это принять. А потом как Бог даст. И действительно, понимание постепенно стало приходить. Тем более, что я родилась 28 августа, на Успение Богородицы. И я замечаю, что на каждое Успение я как-то немножко по-новому это почитание понимаю.

Как ее родные и близкие-баптисты восприняли ее шаг. Самые близкие друзья, которые у меня были, они на самом деле близкими и остались до сих пор. Не было сначала никакой негативной реакции. Никто меня не схватил за руку, не посадил там рядом с собой, не стал говорить: что ты делаешь? Куда ты идешь? Нет, такого не было. Но я чувствовала, что им это тяжело принять.

И потом, уже спустя несколько лет, они мне признавались, что мы думали, что мы перестанем общаться, что ты как-то от нас отойдешь. Для них это было болезненно. Но прошло время и общаться мы не перестали. Хотя, конечно, не на все темы мы можем общаться. Не все я могу донести, как бы мне не хотелось.

Вообще, с самого начала, как и у всякого неофита, наверное, у меня было желание поделиться тем, что открылось. Потому что действительно открылся целый мир новый. Было ощущение, что ты был в какой-то комнате такой, — с потолком и со стенами. И вдруг стены упали, потолок куда-то улетел, ты видишь звездное небо и какое-то поле, удивительно красивое вокруг. Тебе хочется, конечно, об этом всем рассказать. Но ты понимаешь, что слушателей ты, может быть, не найдешь. С этим тоже как-то было нелегко жить.

Как отреагировала ее сестра на ее переход в Православие. Как сложился духовный путь сестры. Я у нее спрашивала пару раз, что она думала о том, что я в Православие перешла. Она сначала не приняла это серьезно. Восприняла как какое-то увлечение. Она говорила: «я же не знаю, какая степень твоей погруженности будет». Но надо сказать, что она потом сама через какое-то время, может быть, через полгода или год, от баптизма отошла и пришла в Православие. Но совершенно своим каким-то путем.

Она для этого даже в другой город переезжала. Чтобы просто разобраться, наверное, вдалеке от всех. То есть, мы пришли в одну точку, но шли разными путями. Скажем так.

Впоследствии я услышала немало случаев, когда человек решает разобраться с христианством. Вот, например, митрополит Антоний Сурожский, который взял Евангелие в юношеском возрасте, решив покончить с христианством. И в итоге стал верующим. Как-то Господь ловит на таких вещах. Потому что если бы мне тогда, десять лет назад, сказали, что летом 2005 года, когда я решила все-таки присоединиться к баптистской общине, если бы мне сказали, что ты следующую Пасху будешь праздновать в Православном Храме, я бы не поверила.

Хочется еще сказать, что вот этот опыт, когда люди говорили, что они в церковь приходили, что они оказались словно дома, вот такое было ощущение. У меня оно тоже было, ощущение того, что ты пришел домой. И опять же, если говорить о том, что обычно протестантов отталкивает, о традициях, о той массе вещей, которые, казалось бы, окружают человека, когда он приходит в Православную Церковь, опять же, я пришла с той мыслью, что я сюда пришла к Богу, я пришла ради Христа. И что бы мне тут ни делали: пускай меня тут бабушки ругают, ничего страшного не будет.

И в итоге, все, что казалось, будет препятствием, таковым не стало. Даже вот если о самом простом говорить — о длинных службах. Первая служба, на которую я пришла и решила ее отстоять от начала до конца — это было Всенощное бдение под какой-то праздник. Не могу сказать, под какой, но, по-моему, это было такое настоящее Всенощное бдение, часа на три, по окончании которого я просто упала в обморок. Хотя никогда раньше не падала.

И на самом деле это тоже было промыслительно, потому что меня сразу же посадили на стульчик, окружили заботой, принесли нашатырь. Кто-то мне даже подарил какое-то полотенце вышитое. Я до сих пор его храню. Отвезли меня до дому. То есть, как-то меня согрели.