От и До. Свидетельства бывших атеистов

Как он уехал из леса. И приезжаю я уже туда, в лес свой, в наш скит. Батюшка считает деньги, он счастливый, и на радостях… У батюшки только один момент был, одна лазеечка — отпроситься, выехать. Мы невыездные были, чтоб вы понимали. Отпроситься выехать к своим друзьям, которые тоже были в таком уютном уголке, Господь им дал. В лесу тоже, в таком месте засекреченном. Но оно такое, больше для семейных.

И я отпрашиваюсь. Говорю:

— Батюшка., благословите меня съездить в гости к моим друзьям. К старшим товарищам, так сказать, хочу их повидать. — Вообще он не благословлял никогда. Я даже эту тему не поднимал. А тут как-то сказал:

— Ну поедь, проведай.

В итоге, я поехал. И приезжаю я к ним. Но у них там была ситуация. Там тоже люди спасались очень такой жизнью тяжелой. Их там «рабами» называли. То есть, мои друзья попали в такое «рабство» настоящее. С одной стороны, все были православными, с другой стороны, тяжело было. И они решили в Луганск возвращаться. Ну, не то, что возвращаться, а просто в гости съездить. Но это понятно, что они сорвались уже, тяжело было.

И знаете, когда они об этом рассказали, я сначала воспринял это как-то: «а, сломались, все». А потом за одну ночь, я там тоже помолился, переночевал, и знаете, я подумал о том, что мне надо что-то менять. То есть, я попал в такой период… год застоя такого какого-то. Как бы, ничего не менялось, и, знаете, жизнь проходит, у меня вопросов много, а ответов вообще нет.

То есть, реально ответов не было. Искушения у меня продолжались. Мне батюшка никакие ответы не давал. Мне реально не хватало общения, мне реально не хватало духовника. Мне реально не хватало банального общения. Я тоже говорю с ошибками, я неправильно высказываю свое мнение. У меня есть небольшая болезнь, из-за которой мне тоже неудобно говорить. Но, в конечном счете, рядом быть с человеком и не добиться от него ответов, это очень сложно. Ты ходишь впотьмах. И меня это очень сильно напрягало. Это напрягало всех. Вообще, всех, кто там жил. До сих пор там очень сложная ситуация. Я потом, если у меня хватит мудрости это правильно рассказать, я расскажу.

И я приезжаю к своим друзьям, гощу там одну ночь. Мне говорят, что послезавтра мы уезжаем в Луганск. Они купили билеты в Киев, все, уже готовы. И они мне сказали:

— Поехали с нами. — Я говорю:

— Как же? У меня там друг остался.

— Да ничего, — говорит, — съездишь туда и обратно в гости, проветришься. Ты же уже сколько не выезжал с этого леса. Посмотришь на жизнь, как люди живут (смеется).

А я уже зарос, у меня волосы длинные были. Такое «чучело-мяучело». Говорят: — Посмотришь на людей и вернешься обратно в свой лес.

И знаете, я еще хотел встретиться с отцом Кириллом. Он еще в Старобельске, живой был, и я хотел с ним пообщаться. Хотел узнать, что мне делать. Вообще, как мне жить. И у меня это стремление было, я уже понял, оценил ценность вот этого старца, потому что отец Иона Одесский почил, вот, я его не застал. И я понимал, что таких старцев больше нет. И надо было срочно ехать.

А, опять же, денег на проезд у меня не было. Единственный шанс. Окошко открылось в этот момент. Схиархимандрит Херувим тоже так благословил меня. И вообще, знаете, когда я говорил о своих подвигах в лесу, он мотал головой, и знаете, он как бы сочувствовал мне, говорил: «горе-горе». Типа неправильно мы делаем. Я ему рассказывал и то, и то, как мы живем там, и он покачал головой и сказал: «ты там не будешь». И он сказал: «надо уезжать, я не вижу смысла в этом пребывании».

Ну и, одним словом, я приезжаю к батюшке. Опять же, это чудо, что он меня выпустил оттуда, а, во-вторых, что я еще приехал. И знаете, я принял решение за один день буквально. Что я хочу поехать. То есть, я понял, что мне все равно, но я поеду к тому старцу в Старобельск, который реально на меня очень сильно повлиял. Который оставил во мне отпечаток такой. И мне надо было увидеть отца Кирилла. Я бы ему задал все вопросы, он бы мне ответил, как я ожидал. Все четко. И вообще, может, с ним останусь.

Он укажет мне путь: монахом ли становиться, жениться ли. Как мне жить вообще. Я был в неопределенном, в таком полуподвешенном состоянии несколько лет. Это страшное состояние, честное слово. Вот. И батюшка еще куда-то уехал. Я приезжаю, и он вечером приезжает, уставший. Все такие уставшие были. Я уже не помню, как это все было, но, одним словом, после вечернего Правила он сильно уставший был, я тоже уставший был. И он уже, знаете, предчувствовал, что я хочу уехать, что серьезный разговор. И я его попросил остаться в Храме.

— Батюшка, останьтесь, — говорю, — у меня к вам серьезный разговор. — И знаете, глаза у него слипались уже. Он всегда так разговаривал — нехотя. И я говорю: — Батюшка, я ездил к своим друзьям. Они собираются в Луганск, в гости поехать. Я тоже хочу поехать.