От кочевья к оседлости

— Господи, земля сама что ли перевернулась? — закричал Пэрэнлэй срывающимся голосом.

— О хранители земли и вод, о лусы! — запричитал старый Пил, который вскарабкался на возвышение последним. В голосе его звучали и страх, и изумление, и восторг неописуемый.

Некоторое время люди стоят молча, охваченные оцепенением.

— Ура! — вдруг взорвал тишину чей-то молодой звонкий голос — Даешь целину!

— Неужто за одну ночь подняли? — недоверчиво спрашивали старики у Дооху. — Чудеса, да и только.

Председатель, счастливый и гордый, только кивал головой. Молодежь бурно выражала восторг. Их ликующие голоса птицами взвивались над поднятой целиной, долетали до дальнего края пахоты, где, усталые, отдыхали машины и такие же усталые, но исполненные радостного чувства выполненного долга, завтракали трактористы.

— Как же произошло чудо-то? — тихо спросил Лувсанпэрэнлэй, приблизясь к Дооху.

— Наше объединение заключило договор с машинно-животноводческой станцией. Ее трактористы и вспахали нам целину. Они же помогут нам и посевную провести, и уборочную. Государство, друг мой, всегда готово оказать помощь коллективным хозяйствам. Соберем урожай, тогда рассчитаемся. Придется, любезный, привыкать к чудесам.

Лувсанпэрэнлэю стало стыдно. Он вспоминает давешний разговор с председателем, свое намерение уйти с канала. Надвинув шапку поглубже на самые брови, он отводит глаза в сторону и потихоньку пятится, стараясь незаметно исчезнуть с глаз председателя.

— Вы погодите, — останавливает его Дооху. — Не торопитесь уходить, бригадир. Земля вспахана, надо сеять. А где вода? Все еще в реке. Мы с вами задумали привести сюда речные воды, чтобы они вспоили наши плодородные, но засушливые земли. Однако свою работу мы еще не довели до конца. Неужто пропадать пашне?

Лувсанпэрэнлэй оглянулся на товарищей, встретился взглядом с сияющими глазами Цамбы, подивился, как оживилось и помолодело лицо старого Пила, и вдруг почувствовал, как его собственное лицо расплывается в улыбке. Лувсанпэрэнлэй широко расправил плечи, приосанился и веско сказал:

— Я вот что надумал. Сегодня мы пропустим мерзлый участок и начнем копать там, где почва уже оттаяла. А тем временем земля и здесь отойдет. Значит, справимся с работой быстрее.

— Верно! — одобрил председатель. — Давно надумали?

Лувсанпэрэнлэя осенило только что, но он почему-то слукавил:

— Еще вчера хотел с вами посоветоваться, да не успел.

— Мы что, безрукие? Не управимся с этим каналом? — закричал вдруг Цамба. Ему тоже хотелось высказаться. — Да мы горы готовы своротить!

— Неужто? — весело подзадорил Цамбу председатель.

— Вот увидите!

— Посмотрим, — подмигнул Дооху, хотя больше не сомневался: канал поспеет к сроку. Вскоре людские голоса смолкли. И в степи раздавался теперь только мерный звук ударов железных ломов о мерзлую неподатливую землю. Наступление на целину продолжалось.

Прошел месяц, и строительство канала шло к завершению. Все с нетерпением ждали первых весенних паводков, тогда канал и должен был вступить в действие. Отложив прочие дела, Дооху уже неделю сам работал землекопом в бригаде Лувсанпэрэнлэя. И вот наконец наступил тот замечательный день, когда канал вплотную подступил к реке. И если б не порядочный кусок земли прямо на трассе канала, которого не коснулись кирка и лопата, можно было бы вскрыть перемычку. Возникла эта пробка по вине торговца Ванчига, который удрал со стройки. Бригада хотела было выполнить за него эту работу, но Дооху решительно воспротивился:

— Где это видано, чтобы один бездельник заставлял вместо себя вкалывать целый коллектив! Не бывать тому! Правление считает, что Ванчиг обязан выполнить свою норму сам.

— Так ведь пока мы разыщем этого Ванчига, — недовольно поморщился Лувсанпэрэнлэй, — драгоценное время уйдет.

— А как вы думаете? — обратился Дооху к остальным членам бригады.

— Пусть-ка потрудится наравне со всеми! — раздался чей-то возмущенный выкрик.

— Мы его быстренько разыщем! — поддержали остальные. — По слухам, он где-то поблизости околачивается. Есть тут у него кое-какая родня. В аймаке-то он поиздержался, верно, вот и возвратился на дармовые хлеба.

Трое добровольцев, не мешкая, отправились за Ванчигом. Этот плут и бездельник и впрямь гостил у своих родственников и пребывал в полном неведении относительно уготовленного ему испытания. Как раз в тот момент, когда посланные явились за ним, он расправлялся со здоровенным кусом отварной грудинки. Услышав грозные голоса за стенами юрты, Ванчиг насторожился, бросил на блюдо недоеденное мясо и проворно нырнул руками в рукава дэла. Лица вошедших были хорошо знакомы Ванчигу и, судя по выражению, ничего доброго ему не сулили.

— Люди вкалывают из последних сил, а ты пируешь, как ни в чем не бывало! — набросились на Ванчига пришедшие. — А ну собирайся, да поживее! Работа не ждет.

— Вы присядьте, гости дорогие, — залебезил Ванчиг. — Мяска отведайте, рюмочку пропустите.