От колыбели до колыбели. Меняем подход к тому, как мы создаем вещи

Но некоторые традиционные культуры хорошо понимали ценность потока питательных веществ. Веками в Египте река Нил каждый год заливала берега, оставляя после паводка обильный слой ила в долинах[48]. Начиная примерно с 3200 года до нашей эры крестьяне в Египте создавали систему оросительных каналов, по которым плодородная вода Нила текла на их поля. Они также научились сохранять запасы пищи на время засухи. Египтяне веками максимально увеличивали эти потоки питательных веществ, не перенапрягая землю. Постепенно, по мере того как британские и французские инженеры в XIX веке стали приезжать в Египет, сельское хозяйство перешло на западную методику. После завершения в 1971 году строительства Асуанской электростанции ил, обогащавший Египет на протяжении веков, стал собираться за бетонной плотиной, а египтяне застроили домами некогда плодородные территории, предназначавшиеся для посевов. Дома и дороги драматически боролись за место с земледелием. Сегодня Египет производит менее пятидесяти процентов собственного продовольствия и зависит от импорта из Европы и Соединенных Штатов.

В течение тысячелетий китайцы совершенствовали систему, которая предотвращает засорение пищевой цепи патогенными микроорганизмами и удобряет рисовые поля биологическими отходами, в том числе сточными водами[49]. Даже и теперь в некоторых сельских домохозяйствах ожидают, что отобедавшие гости «вернут» питательные вещества, прежде чем уйдут, и это обычная практика у крестьян платить хозяевам, наполняя резервуары своими телесными отходами. Но сегодня и китайцы перешли на системы, основанные на западной модели. И, как и Египет, они становятся всё более зависимыми от импорта продовольствия.

Человек – единственный вид, который черпает из почвы огромное количество питательных веществ, необходимых для биологических процессов, но редко возвращает их в годном к использованию виде. Наши системы больше не предназначены для того, чтобы возвращать питательные вещества обратно, кроме как в малых объемах на местных уровнях. Сплошная вырубка леса ускоряет эрозию почвы, а химические процессы, применяемые как в земледелии, так и в промышленности, ведут к их засолению и закислению, способствуя ежегодному истощению почвы в двадцать с лишним раз большей площади, чем создает природа. Требуется около пятисот лет, чтобы почва могла нарастить дюйм богатого микроорганизмами и питательными веществами слоя, а в данный момент мы теряем почвы в пять тысяч раз больше, чем ее образуется.

В доиндустриальной культуре люди вели себя расточительно. Большинство продуктов, которые могли бы безопасно разложиться, они выбрасывали, сжигали или закапывали в землю. Исключение составляли металлы: они считались настолько ценными, что их переплавляли и использовали вновь. (Их можно назвать первыми техническими питательными веществами.) Но по мере развития индустриализации потребительская манера поведения сохранялась, несмотря на то что большинство произведенных предметов нельзя было больше употреблять. Во времена дефицита признание ценности технических материалов возникало вновь; люди, выросшие в период Великой депрессии, например, были экономны, повторно используя банки, посуду, алюминиевую фольгу, а во время Второй мировой люди берегли резиновые ленты, алюминиевую фольгу, сталь и другие материалы, необходимые для нужд промышленности. Но как только более дешевые материалы и новые синтетики наводнили послевоенный рынок, для промышленности стало менее затратно производить алюминий, пластик, стеклянные бутылки или упаковку на центральном заводе и развозить их, чем строить локальную инфраструктуру сбора, транспортировки, очистки и переработки вещей для повторного использования. Подобным же образом в первые десятилетия индустриализации люди передавали, чинили или продавали старьевщикам отслужившую бытовую технику: плиты, холодильники и телефоны. Сегодня большинство так называемых товаров длительного пользования выбрасывается. (Кто же сейчас станет чинить дешевый тостер? Легче купить новый, чем возвращать его производителю или искать кого-нибудь, кто бы починил его на месте.) Одноразовые продукты стали нормой.