От края и до края. Сказки народов Советского Союза

— Да разве это может быть! — воскликнула царевна. — Прошу тебя, дай мне хоть разок надеть эту чалму. — И она так ласково улыбнулась при этом, что Манук не смог отказать ей.

А царевна надела чалму, отбежала подальше от Манука и закричала рабыням.

— Эй, возьмите этого молодца, уведите и убейте его!

Набросились рабыни на юношу, схватили его, связали и опять поволокли через весь город. Не щадя своих рук и ног, били они его, пока он не перестал шевелиться. А потом бросили в глубокую яму на окраине города и ушли.

Только на другой день к вечеру очнулся Манук. С трудом распутал он верёвки на ногах и руках и побрёл домой.

Увидела его мать, всего избитого и израненного, и в страхе воскликнула:

— Охотник Манук, тебя ли видят мои глаза?

— Меня, матушка, — грустно сказал Манук. — Это царевна так расправилась со мной. Теперь я хоть и без чалмы, а всё равно никто меня не признаёт.

— А где же чалма, сынок?

— Чалма там же, где и сумка, матушка. Да ты не печалься. У меня ведь осталась ещё свирель. Дай-ка мне воды умыться, пойду я опять во дворец. Может, удастся, мне вернуть чалму и сумку.

— Манук-джан, не ходи больше во дворец, — взмолилась мать. — Царевна и свирель твою отберёт и тебя насмерть забьёт.

— Нет, матушка, на этот раз я не дам себя обмануть.

Обмыл Манук свои раны, взял свирель и пошёл. Около дворца остановился он, вынул свирель и легонько дунул в неё. Один только раз дунул, и сразу выросли перед ним сорок арабов.

— Охотник Манук! — крикнули они в один голос. — Что прикажешь делать? Разрушить или построить? Прогнать или поймать?

— Приказываю разрушить этот дворец, — сказал Манук.

И только сказал, — двинулись арабы вперёд. Всё на своём пути крушат. Каменную ограду в пыль стёрли, кованые ворота с петель сорвали.

В дворце крик, суматоха. А царевна высунулась из окошка, машет Мануку рукой, кричит:

— Манук, что ты делаешь с нами? Манук, прикажи этим страшным арабам остановиться!

— Отдай сумку и чалму, тогда прикажу! — крикнул Манук.

— Да вот же они! — закричала царевна и подняла над головой сумку и чалму. — Ведь я только шутила с тобой. Я хотела испытать твою любовь. А ты опять сердишься.

Поверил ей Манук, дунул в свою свирель, и все сорок арабов вмиг исчезли.

Тут выбежала к нему навстречу царевна, обняла его и повела в свои покои.

— На, возьми скорее свою сумку и чалму, — сказала она, протягивая Мануку его сокровища. — Ну и напугал же ты меня! Твои арабы такие страшные… Я боюсь, как бы они опять не пришли! Где они спрятались?

— Теперь ты можешь не бояться их, — сказал Манук, весело посмеиваясь. — Они все вот здесь, в этой свирели.

— Как же это может быть? — удивилась царевна. — Ты просто смеёшься надо мной, Манук.

— Да нет, не смеюсь, сейчас ты сама увидишь, — сказал Манук и дунул в свою свирель. Один только раз дунул, и сейчас же из-под земли выросли сорок арабов.

— Охотник Манук! — закричали они разом, да так, что своды дворца задрожали. — Приказывай — разрушить или построить, прогнать или поймать?

Царевна так и обмерла от страха.

— Манук, пусть они скорее уйдут, — чуть не плача проговорила она.

— Хорошо, хорошо, не бойся, — успокоил её Манук. — А вы, — приказал он арабам, — идите на своё место.

Сказал — и точно не бывало страшных арабов.

— Манук, какая у тебя чудесная свирель, — воскликнула царевна. — Ты наверно знаешь какой-нибудь секрет, чтобы вызвать этих арабов?

— Секрет простой, — сказал Манук. — Дунешь раз — и все сорок арабов тут как тут.

— Ах Манук, позволь мне пожалуйста дунуть хоть один разок. Ну пожалуйста, позволь!

И так она его просила, так просила, что не мог Манук отказать ей.

Взяла царевна свирель, дунула один разок — и все сорок арабов появились из-под земли.

— Дочь царя! — крикнули они в один голос, да так, что степы дворца ходуном заходили. — Что хочешь от нас? Приказывай! Разрушить или построить? Прогнать или поймать?

— Ни разрушить, ни построить, ни прогнать, ни поймать, — сказала царевна. — А приказываю вам схватить этого бродягу, отобрать у него сумку и чалму, а самого его бросить на съедение лесным зверям.

Опомниться не успел Манук, а уже лежал он в глухом лесу.

Змея на своём брюхе в такую глушь не заползёт, птица на своих крыльях в такую чащу не залетит.

Два дня ходил Манук, по лесу, а лесу конца-края нет. От голода и усталости совсем обессилел он.

И вдруг увидел Манук среди деревьев яблоню с необыкновенными яблоками — длинными как огурцы.

— Дай-ка попробую диких яблочек, — подумал Манук.

Сорвал одно яблоко, но даже раскусить его хорошенько не успел, как подкинула его какая-то сила и перевернула вверх ногами. Три дня и три ночи простоял Манук на голове, а потом приловчился и кое-как стал передвигаться на руках.

Так шёл он и шёл — вверх ногами, вниз головой — и вдруг увидел на земле большое круглое яблоко. Совсем изголодался Манук за три дня. Хочет он съесть яблоко, а не решается — ведь кто знает, что это за яблоко? Может, от него глаза на лоб вылезут или на макушке уши вырастут?