От края и до края. Сказки народов Советского Союза

И вторая дочь превратилась в паучиху.

А младшая месила тесто, когда белочка постучалась к ней. Дочь не сказала ни слова, даже не обтёрла рук. побежала к своей матери.

— Приноси же ты всегда людям сладость и радость, моё дорогое дитя, — сказала ей белочка, — и люди будут беречь и любить тебя, и детей твоих, и внуков, и правнуков.

И правда, третья дочь жила много лет, и все её любили. А когда пришла ей пора умереть, она превратилась в золотую пчёлку.

Всё лето день-деньской собирает пчёлка мёд людям, и передние лапки всегда в сладком тесте. Зато зимою, когда всё вокруг гибнет от холода, пчёлка спит в тёплом улье, а проснётся — ест только мёд и сахар.

Джигерджи-печёнка (Татарская сказка)

Жил когда-то на свете богатый старик. И был он такой скупой, так дрожал над каждой копейкой, что никогда даже мяса на обед не покупал, а одну только печёнку, потому что стоила она на целый пятачок дешевле. За то и прозвали старика Джигерджи, а это значит — печёнка.

На базар он всегда сам ходил, жене денег никогда не доверял. Что он купит, то жена на обед и сготовит. Что жена на обед сготовит, то старик на три обеда разделит.

Беднее бедного жили. Во всём себе отказывали.

А уж о том, чтобы гостей позвать и угостить их, об этом и говорить нечего. Джигерджи скорее бы удавился, чем кому-нибудь дал крошку со своего стола. Правда, и охотников до его угощения не находилось. Соседи от него, точно от злого шайтана, шарахались. Да что соседи! Соседские собаки, и те обходили его дом стороной. А Джигерджи и рад тому.

Одна только забота у него на сердце. Ведь как ни ловчись, как ни вертись, хочешь не хочешь, а всё равно деньги из сундука вынимать приходится. Взять, например, печёнку, — она, правда, дешевле мяса, а всё равно денег стоит, хоть раз в неделю покупай её, хоть раз в месяц.

И вот додумался Джигерджи, что если покупать печёнку не на базаре, а прямо на скотобойне, можно каждый раз выгадывать, по крайней мере, целую копейку.

Скотобойня была далеко за городом, но чтобы не переплачивать лишней копейки, отправился Джигерджи в путь за дешёвой печёнкой.

Идёт он по пыльной дороге час, идёт два часа, идёт три часа. Пот с него ручьём льёт. Ноги подкашиваются. Совсем из сил выбился, бедняга. Нет-нет и остановится, чтобы дух перевести. А как подумает, что ещё одна сбережённая копейка останется лежать в сундуке, сразу у него на душе делается веселее и ноги быстрее идут.

Наконец, пришёл он на скотобойню.

Выбрал печёнку, стал прицениваться. Да вот беда — только полкопейки уступает мясник. И сколько ни торговался с ним Джигерджи, ничего не выторговал. Твёрдо стоял мясник на своём.

Ну, а Джигерджи не привык деньгами сорить. Не для того он сапоги по дороге стоптал, чтобы свои полкопейки мяснику оставить. Стал он расспрашивать народ, не знает ли кто, где можно купить печёнку ещё хоть на полкопейки дешевле.

Посмеялись над скрягой люди и посоветовали ему пойти в дальнюю деревню.

— Там, — говорят, — пожалуй, уступят тебе.

Опять пустился в путь Джигерджи.

Шёл он, шёл, и только когда тень его стала вдвое больше, чем он сам, добрался до деревни.

На этот раз повезло Джигерджи, и выгадал он на одной печёнке целую копейку.

Уложил Джигерджи свою покупку в сумку, спрятал сбережённую копейку в шапку и поплёлся домой.

А к тому времени совсем темно стало.

Того и гляди, подстережёт в пути недобрый человек, отнимет печёнку, заберёт копейку, да ещё и прибьёт.

Вот и пришлось Джигерджи заночевать в первой попавшейся кофейне.

Платить за ночлег ему очень не хотелось, — не отдавать же копейку, сбережённую с таким трудом! — и стал Джигерджи просить, чтобы хозяин кофейни пустил его переночевать в сарай.

Хозяин оказался человеком добрым. Он и слышать не хотел о деньгах.

— Да простится тебе, что ты так плохо обо мне подумал, — сказал он. — Разве место гостю в сарае? Достоин презрения тот, кто не даст приюта запоздалому путнику. — И, низко поклонившись Джигерджи, хозяин широко открыл перед ним дверь своего дома.

Удивился Джигерджи такому гостеприимству. Но ещё больше удивился он, когда вошёл в дом. Точно ханский дворец была убрана простая придорожная кофейня. Все стены сверху донизу затянуты пёстрыми шелками, пол устлан пушистыми коврами, с потолка свешивалась янтарная лампа, на полках красовалась узорная, расписная посуда.

Но самым лучшим украшением дома была молодая хозяйка. Так хороша была она, что разве только луна на четырнадцатый день после своего рождения могла бы поспорить с ней в красоте.

Смотрит Джигерджи вокруг и глазам своим не верит.

«Что за чудеса? — думает. — Откуда это у простого человека такое богатство? Может, хозяин вор и грабитель? Верно для того и пустил меня ночевать, чтобы ночью, когда я засну, ограбить и зарезать».

И решил Джигерджи перехитрить хозяев — не спать всю ночь.

Положил он возле себя сумку с печёнкой, шапку со сбережённой копейкой, лежит, прислушивается, ждёт, что будет.

И вот, ровно в полночь, в доме послышался шорох и чьи-то шаги. Крадучись по ковру, мимо Джигерджи проскользнул хозяин кофейни, а следом за ним его красавица-жена.