От края и до края. Сказки народов Советского Союза

Дрожа от страха, Джигерджи вскочил со своей постели, схватил в охапку сумку с печёнкой, нахлобучил шапку и выбежал в сад. Там спрятался он за деревом и, когда глаза его привыкли к темноте, увидел он такое, что сам себе не поверил.

В углу возле ограды возвышался могильный холм. По обеим сторонам могилы стояли хозяева кофейни и что было сил колотили по ней палками. Колотили и приговаривали:

— Вот тебе!

— На тебе!

— Получай!

— Получай!

— Сгинь!

— Исчезни!

— Пропади!

— Из земли не выходи!

Так барабанили они по могиле, пока палки их не отсчитали сотню ударов. Тогда, счастливые и довольные, вернулись они в дом и спокойно улеглись спать.

Следом за ними пробрался в дом и Джигерджи. Но не лежалось ему на месте. Всю ночь ворочался он с боку на бок, точно это по его спине сто раз прошлись палки.

Утром, чуть только хозяин встал, обратился к нему Джигерджи с такими словами:

— Прости мне, добрый человек, моё любопытство, но не можешь ли ты сказать, что это за могила у вас в саду?

— Да будет милостив к тебе аллах, но не пойму я, о чём ты говоришь, — как ни в чём не бывало ответил хозяин. — Может, ты дурной сон видел?

— Э, нет, — сказал Джигерджи. — Не во сне я видел, как вы с женой колотили палками по могиле. Вон и палки стоят, которыми вы покойника поминали.

Понял хозяин кофейни, что не отвязаться ему от назойливого старика, и, усадив его на бархатные подушки, начал свой рассказ.

— Слушай меня, о, благочестивый старец, — сказал он, — и внимай моим словам. Не укрылось от моих глаз, что удивительным и странным показалось тебе богатство моего дома. Ты угадал, не мною оно нажито. Но сама судьба сделала меня, бедного человека, хозяином всех этих сокровищ. Ещё год не сменился новым годом с тех пор, как жил я в этом доме простым слугой. А хозяином дома и сада, всех кладовых, погребов и и сараев был один богатый старик. Но не столько своим несметным богатством прославился он, сколько своей великой скупостью. Ты верно, не поверишь, что бывают на свете такие скряги. Да и кто поверит! Ведь смешно сказать: так дрожал он над каждой копейкой, что никогда даже мяса не покупал, а ел одну только печёнку, потому что стоила она на пятачок дешевле. В жизни своей не поделился он ни с кем крошкой хлеба, не подал нищему медного гроша. Да что там нищему! Свою красавицу-жену чуть не заморил он голодом. О себе я уж не говорю. Врагу своему не пожелаю жить у такого хозяина.

И вот, когда наступил, наконец, его смертный час и должен был скряга покинуть этот мир, обуяла его такая жадность, так жалко ему стало расставаться со своим богатством, что велел он похоронить себя возле самого дома, чтобы даже после смерти не расставаться с тем добром, которое он нажил при жизни. Воля его была исполнена. Ты видел, о, почтенный старец, его могилу. Но судьба воздала по заслугам старому скряге. Недолго плакала о нём его молодая жена. Когда истекли сроки, положенные для вдовьих слёз и печали, выбрала она себе другого мужа. Ты, верно, догадываешься, что это был я. И жить бы нам, не зная горя и забот, да проклятый старик даже после смерти не давал нам покоя.

Чуть только наступит ночь, старый скряга вылезет из гроба, усядется на могильный холм и давай жевать печёнку, жуёт, а мёртвыми глазами из стороны в сторону так и водит, так и водит, — свои владения оглядывает. И уж как увидит, что мы едим, или пьём, или вещи его трогаем, — начнёт зубами скрипеть, охать, стонать… Какие только мольбы ни возносили мы аллаху, какие только обеты ни давали, — всё напрасно. Чуть пробьёт полночь, старый скряга уже тут как тут.

И вот однажды вошёл к нам в кофейню какой-то странник. Поведали мы ему о нашей беде и стали просить, не научит ли он нас, как избавиться от проклятого старика. А странник и говорит: «Ваш старик не кто иной, как шайтан. Потому он и силу такую имеет — выходить из могилы. Если хотите, — говорит, — избавиться от него, делайте вот что: как пробьёт полночь, берите-ка палки покрепче и колотите по его могиле, да так, чтобы не мог он не то что подняться, а даже шевельнуться. Бейте, а сами приговаривайте: «Сгинь — пропади! Сгинь — пропади!» Так угощайте его сто ночей подряд, каждую ночь сотней хороших ударов, и тогда избавитесь от шайтана».

— И вот с тех пор, — продолжал хозяин, — мы с женой каждую ночь совершаем у могилы этот обряд. Сегодня мы совершили его в последний раз. Теперь старый шайтан никогда уже не выйдет из могилы, и тело его сгниёт под землёй, как сгнила ещё на земле его душа.

Ни жив, ни мёртв слушал Джигерджи рассказ хозяина кофейни. И когда тот замолчал, наскоро собрал Джигерджи свои пожитки и поторопился покинуть гостеприимный кров.

Чуть не бегом бежал он по дороге и, пока не скрылась кофейня из виду, всё оборачивался, словно боялся, что хозяин кофейни примет его за жадного, скупого шайтана, догонит и палками вобьёт в землю.

Проходя мимо скотобойни, Джигерджи подозвал первую попавшуюся собаку и бросил ей печёнку, на которой с таким трудом сберёг копейку. А у ворот города отдал нищему ту самую копейку, ради которой прошёл чуть не сотню вёрст.