От любви до ненависти, Уокер? (СИ)

Интонацией, словно она разочаровала всех предков, что существовали на свете, произнесла Даниэла. Её губы задрожали, она поморщилась, словно маленькое движение причиняло ей неописуемую боль.

— Вдохни. — сказал Алек, встав рядом и имитируя глубокий вдох. — Просто представь, как они исчезают. Давай. Вдох… Выдох. — он закрыл глаза и следом открыл один, посмотрев на Даниэлу. — Закрой глаза, Карамелька, доверься мне.

Меня задушило противоречие: съездить по смазливой роже или дать возможность объясниться, где носило его чёртов зад?

Когда у Данте впервые прорезались кости крыльев, на которых только-только стало появляться оперение, чёрного, невообразимо чёрного цвета, Алек появился на следующий день и принялся обучать его азам полёта и «сожительства» со своими вторыми руками, как он их назвал.

Он пробыл с Данте около двух недель, пока тот не научился управлять ими. После передал его Коулу и Дино для дальнейших упражнений, которые требовались для укрепления мышц спины и мышечной ткани крыльев. Когда он снова попрощался, перья Данте уже сверкали, будто сверху на них лёг звёздный покров ночного неба.

— Мне больно, — сказала Даниэла шёпотом, стыдясь своей слабости. Её щёки порозовели, но она упорно продолжала повторять за Алеком. — Почему они такие тяжёлые?

Меня мучил другой вопрос: почему они вообще появились и так поздно? Я перевела взгляд на Алека. Тот нервно закусил нижнюю губу, будто сам пытался найти ответ на мой вопрос.

— Твои мышцы не подготовлены, Дани. — проговорил Данте. — Твоё тело… Оно слишком хрупкое для такой ноши.

Каждый раз удивляюсь быстрой смене настроения своего сына. Данте подошел ближе к сестре, осматривая сердцевину крыльев. Он поднял руку и провёл по пересечению. Я заглянула за её плечо и увидела, как он поспешно убрал ладонь, когда Даниэла вздрогнула. На его пальцах осталась кровь.

— Рэни, — сын перевёл взгляд на ведьму, — можно тебя.

Я поспешно подошла к Данте, боясь смотреть на то, почему его голос стал таким… Не терпящим возражений. Повелительным.

— Боже. — Я зажала рот рукой. Господи. Боже мой. Данте обнял меня, и притянул к себе, отворачивая от сочащейся раны. Моё сердце заколотилось в разы быстрее.

— Мам. — Он потряс меня, но моё тело словно застыло. Капли крови падали на пол и меня замутило. Мои виски будто пульсировали. Я начала хватать воздух, но кислород словно перекрыли. Красные всполохи перед глазами стали размываться, превращаясь в одну большую прозрачную красную жидкость. Пространство сгустилось, погружая меня в вакуумный купол. — Мам, посмотри на меня.

— Проклятье! — Кажется это был голос Рэн.

Я хотела кивнуть. Хотела сказать что-то. Слова застряли в горле. Я подняла руки к шее. Что-то удерживало, не давало вдохнуть. Я стала задыхаться, слыша тонкие отголоски знакомых голосов вокруг.

Только не снова.

Только не сейчас. Пожалуйста. Хватит.

Я не почувствовала, как сын вытер пот, лившийся с моего лба; размыто увидела движения его ладоней над моим лицом. Ресницы могут болеть? Потому что я отчётливо почувствовала, как они болят. Словно крошатся.

Не закрывай глаза. Только не закрывай глаза.

Там темно. Там кровь на руках. Тела без конечностей. Там порезы и шрамы.

Там он.

Ты должна успокоиться. Всё в порядке. Я рядом. С тобой всё в порядке.

Обволакивающий голос проник в голову. Я стала лихорадочно искать то, за что можно зацепиться, чтобы не потерять связь с реальностью.

Картины, рояль, лестница. Стекло, звук падающих капель со столика. Пионы.

Данте. Его глаза. Родинка, аналогичная моей, над густой, тёмной бровью. Закрученные ресницы.

— Всё в порядке. — повторил тот же голос, только, словно моложе. Я почувствовала прикосновение горячих пальцев к плечам. Данте сильнее надавил на них, зная, что нужно делать возвращая меня к реальности. — Вот так. Ты чувствуешь мои руки? Я здесь.

Рэн за моей спиной что-то сказала, на что Данте раздражённо рыкнул. Маленький глоток воздуха вскружил голову и я пошатнулась. Другие, сильные руки подхватили меня за талию. Сын перевернул кресло, которое несколько минут назад перевернулось вверх ножками. Я села, всё так же борясь с трясущимися руками. Рэн увела Даниэлу на кухню. Загремела посуда и я вздрогнула от звука бьющегося стекла.

— Это нормальная реакция её тела, — сказал Алек, взяв меня за руку. — Всего лишь разрыв, который уже зажил, слышишь? — он говорил не переставая, отвлекая моё внимание, пока Данте вытер с пола несколько капель крови. — Есть некоторые демоны, крылья которых освобождаются позже обычного. Такая реакция неподготовленного тела, — это нормально, малышка. Всё уже в порядке. У Дани получилось убрать крылья…

Я отдёрнула руку, всё ещё пытаясь восстановить дыхание и успокоить невыносимо быстрый ритм сердца. Алек щёлкнул языком и сел на корточки напротив меня, положив руки на мои колени.

— Ты не рада меня видеть, — прошептал он и кивнул сам себе, не дождавшись от меня ответа. — Я могу всё объяснить…