От Падуна до Стрелки

Как быть? Сперва опускали заряды с палубы баржи, придерживая их веревкой. Получалось и медленно и неточно. Соединили общим настилом две лодки. В нем устроили двухстворчатый люк, в который стали опускать пороховые «колбасы», дело пошло на лад, ошибались редко.

И все-таки до настоящего успеха было еще далеко. Оставалась нерешенной самая трудная часть задачи — как быстро извлекать оторванную взрывом породу. Пробовали использовать земснаряд — не вышло, он захватывал только мелкие осколки. Землечерпалка тоже не помогла — ее черпаки очищали узкую полоску дна.

Вот тогда-то и появилась идея подводного «бульдозера». Работая в низовьях Енисея, Матонин видел гребелки — нечто вроде грабель, собиравших камни на дне. У него мелькнула мысль использовать принцип гребелки, только заменить ее разрозненные зубья сплошным ножом, как у бульдозера. Нет, пожалуй, не ножом а своеобразным совком. В окончательном виде «изобретение» имело такой вид: между лодками катамарана на балках укреплен совок высотой два метра, длиной четыре, шириной метр. Катер подводит «бульдозер» к месту взрыва, тащит его вниз по течению, совок опускается и захватывает все осколки — маленькие и большие.

Матонин ведет меня на нос «Бекаса» и показывает:

— Вот он, наш помощник. Неказист, правда, зато сноровист. Сейчас посмотрите его в деле.

«Бекас» осторожно отходит от берега и толкает подводный «бульдозер» к виднеющемуся вдали катерку взрывников. На палубу «Бекаса» поднимается высокий плечистый человек в серой шапочке, какие поддевают под шлем скафандра водолазы. Иван Литовченко — мастер-взрывник. Он кивает головой в сторону «бульдозера»:

— Это сооружение заставило меня на время сменить специальность.

Иван Литовченко служил на Камчатке, где ему приходилось участвовать в сложных подводных работах. Но он считает, что на Ангаре работать потруднее.

— Чего только мы не придумывали, чтобы с течением справиться. Опустишься на каких-нибудь два метра, а опасностей больше, чем на морском дне. А ну как собьет с ног, потащит по камням — пиши пропало. Да и нудно было по камушку в корзинку собирать. Теперь, конечно, легче стало.

«Бекас» проталкивает «бульдозер» метров на двести вверх по реке. Иван, Валерий, еще трое взрывников стоят на носу катамарана. Смолкает двигатель «Бекаса», вода тащит катер и «бульдозер». Валерий налегает на рычаг — совок исчезает в волнах. Становится тихо, лишь со дна доносится легкий скрежет — совок царапает камни.

Но вот лодки катамарана запрыгали, все кругом загрохотало, будто били в десяток пустых бочек. Один из взрывников нажимает кнопку, и лебедка поднимает из воды совок, полный камней. Валерий кричит:

— Зацепили на полную катушку!

Камни сложены на палубу катамарана, и «Бекас» опять гонит его вверх по реке. Так несколько часов подряд. Потом проверяют шиверу тралом. Когда кажется, что судовой ход чист, трал неожиданно за что-то цепляется.

Найти один, даже большой, камень на быстрой шивере, да еще в середине реки — дело трудное. Долго «Бекас» таскает «бульдозер» по всем направлениям, пока наконец совок не подцепляет здоровенный, с полтонны весом валун.

Иван подсаживается к нам, снимает шапочку, отирает рукой пот и говорит:

— По первому разу, после того как намаялись мы с корзинами, «бульдозер» показался нам прямо совершеннейшей машиной, чудом техники, что ли. А теперь, сами видите, разве это работа — маята одна: пашем, пашем воду!

Подошедший Валерий поддерживает его:

— Техника? А кто ее придумал? Да мы сами же. А какие из нас конструкторы. Может, решение лежит совсем в другой плоскости. Или возьмите взрывы. Кто я такой? Техник-водник. Иван — водолаз. Иннокентий Семенович тоже водник. А нужда прижала — взрывниками заделались. Учились по инструкциям да на собственных ошибках.

Валерий раздраженно разминает тугую папиросу, закуривает и продолжает;

— Вот читал я, есть направленные взрывы. Подрассчитал все точненько, заложил заряд, рванул и всю породу в заранее определенное место, как на лопате, перенес. Так теперь сотни тысяч тонн грунта перебрасывают. Мы все мечтаем, кто бы приехал, показал нам, как это делается. А то рванем и ползаем по дну, обломки собираем — ведь не знаем, куда их отбросит.

— Вот так и трудимся, — говорит Матонин. — Тридцать тысяч кубометров скальной породы вытащили на порогах и шиверах. Народ у нас подобрался стоящий. Вон на катамаране сидит греется Николай Иванович Зайцев. Три раза подрывался. Последний раз оказия страшная вышла. Загорелся порох в «колбасе» прямо на палубе. Николай Иванович успел его в воду спихнуть. Правда, все-таки контузило, опалило и в воду швырнуло, кое-как выловили. Долго лежал в больнице. Пришел ко мне недавно, докладывает: «Взрывник Зайцев для дальнейшей службы прибыл». Я ему говорю, может, хватит, Николай Иванович, тебе до пенсии меньше двух лет, дослужи уж матросом или путевым мастером. А он ни в какую. Нет, отвечает, не могу бросить дело. Пиши опять к Воропанову.

Матонин хмурится: