От перемены мест слагаемых (СИ)

Поначалу Рубинчику даже показалось, что на Пустоши наколдовал что-то не то подозрительный старик с серой палкой — настолько неподвижными оказались все внизу. Люди, эльфы, гномы, орки и даже забившиеся в тень гоблины — все застыли с поднятыми к небу головами, выглядывая, похоже, тот Ужас Средиземья, который так впечетляюще рычал и вздыхал, словно пробуждаясь ото сна.

Впрочем, кое-кто воспользовался заминкой по-своему: Рубинчику очень хорошо было видно, как Тауриэль подхватила Кили под руки, подняла на уровень своего лица и смачно принялась облизывать!

У дракончика отвисла челюсть. Рубинчик раскрыл глаза пошире, пригляделся, но картина осталась прежней: та высокая рыжая, с острыми ушами и острыми локтями, что приносила вкусный суп и ворковала иногда на странном языке, зачем-то облизала лохматого чернявого гнома - может, у того на лице до сих пор осталось немного супа? При воспоминании о еде у Рубинчика заурчало в животе, но он даже не подумал покидать свой пост, ввереный ему самим Торином, ведь он теперь Страж Эребора! Рубин сложил крылья, приосанился, воззрился на происходящее свысока, ожидая, что сейчас сцена с облизыванием прервется… Вот сейчас… Сейчас-то точно!.. Да сколько можно там облизываться?! Страж Эребора недоумённо-недовольно зашипел: супа теперь хотелось неимоверно.

Рубинчик вздохнул, припоминая, что те, кто приносил еду - вон-вон та кудрявая и мягкая и сама высокая рыжая - пытались как-то облизать его нос, но он гордый дракон и не дался! И никакого супа на морде у него тогда не было! А когда суп на морде был, то гном в смешной шапке веселился и вытирал нос и рот Рубина салфеткой! В общем, облизывание представляло собой совершенную загадку!

Наконец эти двое расцепились-таки, причем чернявый лохматый гном немного неловко был опущен на землю - то ли от того, что рвался избавиться от столь страстной любительницы супа, то ли наоборот.

Звук поцелуя в этой абсолютной тишине привлек к себе всеобщее внимание — и первыми оглянулись, как водится, самые заинтересованные — весь арьергард гномьего войска обернулся как один гном и как один же гном в унисон ахнул. Однако предаваться осознанию падения нравов у местной молодежи (не то что в Железных холмах!..) войску не дали: Торин безошибочно почувствовал переломный момент и во всю мощь своих легких гаркнул:

— Гоблины с севера!..

При этом возгласе сами гоблины заверещали, почуяв, что рассекречены, и рванули вперед — ни у кого даже тени сомнения в словах гномьего короля не возникло. Арьергард грамотно выстроился авангардом, а Рубинчик испытал законную гордость хорошо выполнившего свою работу Стража Эребора.

========== Глава тридцать вторая, или Точки над i ==========

Кили все никак не мог разобраться в своих чувствах после ожиданного-неожиданного поцелуя с Тауриэль. Упорядочить мысли немного помогали гоблины — которые эти самые мысли отчасти вытесняли, а отчасти затмевали, но шустро сгибающийся-разгибающийся изящный локоток Тауриэль, стоявшей слева, опять сбивал младшего принца с панталыку, заставлял краснеть и ловко выцеливать даже укрывшихся за камнями противников. Мысли Кили выбирали столь же непростые пути, как его стрелы.

Уже перед битвой он понял, что это грандиозное сражение грозит гибелью всем — даже то, как артачился Трандуил, стараясь сберечь жизни своих подданных (и выторговать камни, конечно), наводило на печальные мысли.

Однако Кили не привык долго смотреть на ситуацию в мрачном свете — дядя с этим справляется лучше — так что сразу перешел к личным выводам: следовало сделать одну крайне важную вещь.

Поцеловать Тауриэль.

Кили даже от одной мысли начинал краснеть, но отказываться от намерения не собирался, пусть ухаживательные косички даже близко не были заплетены. У Торина с Бильбо, если уж на то пошло, тоже до сих пор на голове непорядок! Так что Кили смело отбросил одни сомнения, чтобы упереться в другие — а ну как он ей все ж не люб?! Да еще со смаком глодал косточки голос совести: изначальный спор, толкнувший его поговорить с Тауриэль, теперь выглядел оскорбительным и постыдным для молодого гнома, искренне полюбившего юную эльфийку. Но и тут пример дяди не давал Кили отступиться: как мужественно и бесстрашно Торин общался с Исчезающей Бильбо! Сколько выдержки проявлял, не настаивая на косах до последнего!

Одним словом — Кили решил улучить момент и поцеловать Тауриэль.

Кто ж знал, что это произойдет посреди битвы и на глазах пяти как минимум тысяч гномов. Плюс-минус еще четыре Воинства.

Еще по пути к Северному отрогу Кили поглядывал на эльфийку, стараясь выбрать момент для поцелуя правильно: чтобы их не зарубили и не попасться под руку Тауриэль — но всякий раз когда наступала небольшая передышка, капитан Лихолесской стражи ловила его взгляд и младшему принцу становилось ужасно неловко. Ситуация повторялась, Кили краснел и костерил свою нерешительность последними словами.