От плоти и крови

– Я вырос здесь, – обратился он к соседям. – Теперь здесь растут мои дети. Но мир изменился и никогда не станет прежним. Все вы потеряли кого-то, во время пандемии или последующей волны насилия. Сегодня вы пришли, чтобы помочь построить новую жизнь в новом мире. Нам повезло с расположением ферм, поэтому большинство проблем обошло нас стороной. Но благодаря радиовещанию и рассказам путников мы знаем о других местах, где люди пытаются вновь отстроить общество. Кому-то это удается, кому-то – нет.

Послышались согласные шепотки, но собравшиеся не прерывали Саймона, желая выслушать его речь целиком.

– Мы можем продолжать жить так, как живем сейчас, в надежде на лучшее, в надежде, что несчастья обойдут нас стороной. Но вы все видели, к чему приводят такие мечты. Все знаете тех, кому не повезло.

– Теперь мы лучше готовы к подобным ситуациям, – произнесла Дарли Вертц, худощавая женщина, мать двоих молодых сыновей. Она сжала руки в кулаки так, что побелели костяшки. – Незачем самим нарываться на неприятности.

Фэллон знала, что вся семья Дарли погибла от Приговора. Но она не сдалась, усыновила двоих сирот и воспитывала их как собственных детей. На лбу одного из парней, Чарли, была выжжена пентаграмма.

– Дарли, ты помнишь, что каких-то четыре месяца назад через поселение проходили трое людей. Они едва остались в живых после налета на их деревушку. Которая находилась всего в шестидесяти милях от нас.

– Шестьдесят миль – это очень далеко. Сейчас такое расстояние преодолеть гораздо сложнее, чем раньше.

– Сейчас все сложнее, чем раньше, – кивнул Саймон. – И не представляю, как оно может стать таким, как раньше.

«Представляешь», – подумала Фэллон. Она почти слышала мысли отца и различала в его голосе сочувствие.

– Несколько лет назад мне пришлось убить человека на пороге собственного дома, – продолжил Саймон. Его спокойный голос без труда перекрывал шепот переговаривавшихся соседей. – Выбора не оставалось, так как они с подельником собирались отнять мою собственность и, вероятнее всего, прикончить меня самого. Однако основной их целью была Лана. Они охотились за моей женой и ребенком в ее чреве. – Снова послышались покашливания, обсуждения и тихие возгласы. – Она явилась в наши края из поселения, где хорошие люди пытались заново отстроить общество, наладить жизнь.

Саймон посмотрел на Лану и кивнул.

– Мы тоже думали, что подготовились к любым неприятностям, – подхватила рассказ она. – Но это оказалось неправдой. Всех наших усилий не хватило, чтобы остановить Праведных воинов, напавших на город. В тот день они убили очень многих. Я пришла сюда, как и многие из вас, из других мест, но теперь считаю эту ферму домом и больше всего на свете хочу обеспечить своим детям счастливую и безопасную жизнь. Хочу мирно трудиться на земле бок о бок с Саймоном. Но Праведные воины и подобные им не позволят нам этого.

– Ты не можешь знать этого наверняка, – возразила Дарли.

– Скажи это Мейсону Аддамсу, – вмешался Саймон. – Мы похоронили его после одного из набегов Мародеров.

– Больше трех лет назад, – проворчала женщина.

– Мародеры, Праведные воины, охотники за головами, дезертиры из армии и военные, следующие приказам тех, кто выдает себя за правительство. Они грабят, убивают, забирают людей, держат их в плену и пытают. Проводят опыты.

– Это всего лишь слухи.

– Ты прекрасно знаешь, что это не так. Мы все слышали истории путников, проходивших через поселение. А некоторые из нас и сами могут многое рассказать.

– Я была частью одного из этих слухов, – произнесла Мэдди Бейтс с соседней со Свифтами фермы, не отрываясь от вязания. – Я пробыла в одной из правительственных лабораторий почти полгода, в самый разгар пандемии. Солдатики боялись меня больше, чем я их. А страх часто порождает ненависть. И стоило начать сопротивляться, как они били меня током из шокеров. В то время я и сама не подозревала, что обладаю сверхъестественными способностями. Но после опытов – и жестоких – все узнала. И первым делом унесла оттуда ноги. Больше ни за что не позволю запереть меня в клетке. – Она подняла глаза на Дарли. – Ты любишь своих сыновей, это понятно. Но неужели ты хочешь сказать, что не станешь сражаться изо всех сил, если те, кто поставил твоему Чарли метку на лоб, вернутся за ним?

– Они не вернутся.

– Мам, – покачал головой Чарли, светловолосый эльф с рваным шрамом на скуле от удара кулаком с перстнем. Затем обратился уже ко всем: – Она просто напугана, не судите ее. Тавро мне выжгли в девять лет. Это произошло на следующий год после того, как военные забрали мою маму. Она спрятала меня и заставила пообещать, что я не покину убежища. – Он положил руку на запястье приемной матери утешающим жестом. – И мы тоже считали, что находимся в безопасности, раз поселились в уединенном месте и никому не мешали. Но солдаты все равно пришли.

– Так было раньше, Чарли, – настаивала на своем Дарли.