От Ржева до Берлина. Воины 3-й гвардейской истребительной авиадивизии о себе и боевых товарищах

Поскольку народ был молодой, то я, получив приказ, а мы подчинялись в то время 3-й воздушной армии, на основе этого приказа составил приказы по дивизии и уже кое-какие данные готовил, все расчёты по самолётам и т. д. Составленный приказ я рассылал по всем полкам, тогда у нас был 1[-й] гвардейский, 163[-й] истребительный, 521[-й] истребительный. Приказ развозил самолёт. Работать приходилось очень много, с 29 июля по 2 сентября я не спал ни одной ночи, отдыхал только под утро, 3–4 часа. А потом, после этой операции, народ уже привык, сработался, и мне стало легче. Задачу обычно давали срочную, времени было мало, нужно было известить все три полка, договориться с другими дивизиями. С каждым полком у нас была связь телефонная. Затем телефонная связь у нас также была с взаимодействующими дивизиями, в частности, с 211[-й] БАД. Благодаря такой хорошей связи и быстрому реагированию лётчики успевали вылетать своевременно. Встречи обычно были над нашим аэродромом, а иногда назначали место встречи посередине между аэродромами.

В таком напряжении мы работали весь месяц.

5 сентября операция была приостановлена.

Затем я был направлен командующим 3[-й] Воздушной армией[227] Громовым в командировку во 2[-й] мехкорпус для взаимодействия армии и этого корпуса. Я вызывал истребителей, бомбардировочную авиацию. Командир корпуса просит, что нужно в таком-то месте тогда-то произвести удар, сделать то-то и то-то. Однажды немцы пошли в наступление на Великие Луки. Немцы бросили сюда артиллерию, три пехотных дивизии, две танковых дивизии и имели задачу окружить и уничтожить наш мехкорпус, забрать В[еликие] Луки. Немцы выбрали такой момент, когда был сильный мороз, сильный ветер в лицо нашим бойцам, и пошли в атаку. Они подошли близко к нашей обороне, прорвали её и пошли на город. Командир корпуса говорит, что положение критическое, можете ли вы вызвать авиацию? Я говорю: «Погода очень плохая, но всё же попробую». Я видел, что положение действительно критическое, немцы перешли в наступление на этом участке, требовался удар штурмовиков. И примерно через час пришли штурмовики тремя девятками и нанесли очень удачный удар. А немцы шли в полный рост. И наступление немцев было задержано штурмовиками на целые сутки.

Затем, когда мы были под Ново-Сокольниками, мы вошли с одной бригадой в прорыв. Прорыв был шириной в 4–5 км. Мы имели задачу с хода взять Ново-Сокольники. Но тогда это не получилось. Мы успели только подойти к ним и их окружить, но поскольку сил у нас было недостаточно и между нашими войсками, которые окружили Ново-Сокольники и Великие Луки, получился никем не занятый просвет, то немцы нас в свою очередь окружили сзади. И мы несколько дней были в положении такого окружения.

На этом участке немцы нас очень сильно бомбили. Я заранее туда вызвал авиацию, и благодаря своевременному вызову авиации наша бригада имела незначительные потери от авиации, человек 20 убитыми и ранеными, три танка были выведены из строя и до пяти машин. И это несмотря на то, что авиация противника имела до 150 самолёто-вылетов. Благодаря быстрому прибытию наших истребителей они вынуждены [были] бросать бомбы куда попало, и в поле, и на свою территорию.

Когда операция у Великих Лук закончилась, я 22 января был отозван обратно в 3[-ю] Армию. 4 февраля В[еликие] Луки были взяты, и дивизия тогда работала на Великолукском направлении, но боевых действий здесь уже не было. 7 февраля я вылетел на Северо-Западный фронт для выбора командного пункта. Подобрал командный пункт, и стали мы работать по уничтожению Демянской группировки. Здесь штаб дивизии имел двойную нагрузку. Так как штаб корпуса[228] был около Осташкова, а у нас весь узел связи был на КП, то нам приходилось вести работу и за штаб дивизии, и за штаб корпуса, так как на нашем пункте находился командир корпуса и начальник штаба корпуса. Это было на аэродроме Заборовье. Стояли мы в деревне Шики. И поскольку командир корпуса и начальник штаба корпуса своего штаба не имели, нам приходилось вести работу за весь штат, мы получали на своём участке указания и передавали их также и на участки 4[-й] гвардейской дивизии. Получали боевые донесения от них и передавали в штаб армии, т. е. мы давали не только за свою дивизию, но и за весь корпус. И только спустя три недели они свой штаб перенесли сюда же.