От солдата до генерала. Воспоминания офицера-связиста об управлении войсками в военных кампаниях Третьего рейха. 1939—1945

Прошла неделя, и вюрцбургские казармы посетил военный министр рейха фон Бломберг. Он сердечно приветствовал меня как старого знакомого и без моей просьбы задал начальнику военного округа полковнику Руоффу неприятный вопрос: почему округ своим гостям из танковой дивизии предоставил запущенные казармы. Между тем они постепенно обживались. Затем полковник Гудериан предложил мне место в своем вагоне для поездки в Берлин на совещание командиров 16-го танкового корпуса под командованием генерала Лутца[70]. Гудериана командировали один раз к генералу, когда Лутц командовал 7-м автомобильным батальоном в Мюнхене, и там он проникся идеей моторизации. Один из самых ярких успехов Гудериана заключался в том, что ему удалось привлечь в танковые войска из кавалерии большую и лучшую часть офицерского корпуса. Ему была присуща манера поведения, сложившаяся на протяжении нескольких поколений, – это была не обремененная ничем атакующая устремленность к цели, которая соответствовала характеру новому роду войск. И не важно, шла ли речь о драгунской и гусарской тактике стремительных стрелков-мотоциклистов и разведчастей бронетанковых войск, или имевших место в прошлом фронтальных атаках тяжеловооруженных кирасир и улан с целью прорыва, или современных сплоченных танковых атаках. Многие были не расположены к новой службе, но теперь, подобно технически обученным водителям, которые влились в моторизированные пехотные части танковых стрелковых полков, они были готовы с полной самоотдачей служить новому делу. В Вюнсдорфе нам были продемонстрированы прототипы автомобилей вездеходов. Гудериан мог по праву гордиться первыми практическими результатами его первых инициатив.

Сотня мюнхенцев привезла великолепный серо-голубой «Мерседес»-кабриолет, бывший служебный командирский автомобиль, и вместе с ним прибыли четыре грузовика с аппаратами связи и ящиками с красивой униформой. Мундиры были темно-зеленые, брюки черные и темно-серая шинель. В отличие от нашей защитной, серого цвета униформы, на мундиры пошло не лучшее сукно, и они были выкроены портным. Я разрешил надевать в увольнительную темно-зеленые мундиры с серыми погонами и черными брюками. У них были несомненные преимущества, особенно в глазах девушек, в сравнении с формой стального цвета. К тому же я сохранял серую униформу для торжественных мероприятий.

Из бывших полицейских, основы моего подразделения, вышли выдающиеся унтер-офицеры, каких только можно было пожелать. Оговорюсь с самого начала, что многие из них стали во Второй мировой войне офицерами, и среди них вахмистры Колер, Крекль и Ленер. Поскольку было подано много заявлений от добровольцев, выбирали самых лучших, имевших техническое образование и подготовленных к солдатской службе.

Эти люди должны были считаться не только с тем, что им придется поменять прекрасный столичный город на провинцию. Ведь их жены и невесты проживали теперь в Мюнхене. Я разрешил им уезжать в конце недели домой, пока они не найдут в Вюрцбурге подходящей квартиры или невесты. Новый офицерский состав представляли капитаны Рёмштедт, Экмайер, Штамер и обер-лейтенанты барон фон Пекенцель, Лоренц, фон Девиц, лейтенант Вульф и Штойер. Я был для них не только командиром, но и офицером, служившим в рейхсвере. Теперь прибывали офицеры из полиции различных земель, а также унтер-офицеры и офицеры, призванные из запаса. Каждый обладал своим опытом работы. Из них постепенно складывался коллектив, что соответствовало моим планам.

Подразделение было полностью моторизованным. Тяжелым было расставание с моим рысаком, которого приобрело государство. Отказ от конной тяги означал решительный поворот. Вместо живого существа, которым управляли без видимого стороннего понуждения, как было написано в кавалерийских уставах – «силой мысли всадника», теперь брались в расчет более надежные, мощные, быстрые и бронированные лошадиные силы моторов. Эта техника входила в тесное взаимодействие с нашей невидимой, более быстрой электрической техникой связи.