От солдата до генерала. Воспоминания офицера-связиста об управлении войсками в военных кампаниях Третьего рейха. 1939—1945

После этого посещения я получил еще большую свободу самому выстраивать свою работу, за одним исключением – из Берлина регулярно наведывался командир войск связи 16-го танкового корпуса полковник Лёвенек, некогда мой командир роты. Ситуация повторилась. Он отдавал распоряжения, которые касались и двух других танковых дивизий. Как я понял, главной задачей, по его мнению, было унифицировать связь между частями корпуса. Он старался добиться этого с небывалым рвением, пусть и в роли нелюбимого начальника.

После того как закончилась подготовка инструкторов, появились первые новобранцы, призванные по закону о всеобщей воинской повинности. По своему составу они не походили на добровольцев 1913 – 1914 гг. и на наемных солдат рейхсвера и были другими. Их предварительная подготовка в гитлерюгенде и в Имперской службе труда упрощала нашу задачу. Они должны были выполнить свой воинский долг, хотя и быстро осознали мелкие неудобства казарменной замкнутой жизни и необходимость порядка и поддержания чистоты. Воспитатели должны были довольствоваться тем, что они имели. Это не был отборный состав, это была обыкновенная рядовая молодежь. Отношения между командирами и подчиненными в новой народной армии развивались органично на фундаменте авторитета старших и более опытных и доверии молодых, которые почувствовали правоту начальников и теплоту их опеки. Хотя зачастую призывник и не мог понять, какие усилия надо приложить, чтобы достигнуть цели: воспитать радистов танков – храбрых, закаленных солдат и отдельных бойцов, уверенных в себе, способных найти выход из любого положения. Эту задачу надо было решать, располагая только небольшим количеством аппаратов радиосвязи и ограниченным числом автомобилей, в отсутствие устава и новых офицеров. Однако нашлось много добровольных помощников, решившихся преодолеть все трудности. Третья часть молодых призывников была родом из Восточной Франконии, треть – из Рейнской области и треть – швабы. Было интересно наблюдать за ними, когда они знакомились друг с другом и общались. Выходцы из Рейнской области, бывшей уже 15 лет нейтральной зоной, были проворны, иногда поверхностны и еще не знали, что такое дисциплина. Франконцы были рассудительные, швабы старательные и ловкие, отпускавшие с некоторым высокомерием шутки, на что рейнландцы, тоже имевшие чувство юмора, не знали, что ответить. Работая с людьми, мы поняли по ним, что, может быть, это не так уж и плохо, что машины и аппаратуру поставляют с запозданием и не полностью за один раз. Мои офицеры были первыми, кто разочаровал меня. В первые недели я не беспокоил их во внеслужебное время и простодушно полагал, что они используют его, чтобы познакомиться с памятниками Вюрцбурга, насладиться красотами Майна и отведать франконских вин. Они же каждое воскресенье бегали в пивное заведение близ вокзала. Мне помог это обнаружить один капитан роты, родом из Северной Германии, который за целый месяц так и не удосужился ни осмотреть городской крепости, ни пройтись вдоль Майна. Каждый понедельник в состоянии глубокого похмелья он жаловался мне по всяким пустякам или предлагал сделать для роты что-нибудь изначально невыполнимое.

Занятия продолжали идти своим чередом, а я посвящал вторую половину дня воспитанию офицеров, пытаясь сплотить наше небольшое подразделение. Каждому офицеру выделялся автомобиль, легковой или грузовой, без шофера, мы выстраивались в колонну и отправлялись в путь. Я ехал первым. Вышеупомянутый капитан пять лет учился в Техническом институте, но диплом так и не защитил, затем последовала тоже безуспешная двухгодичная учеба в Военной академии. После 17 лет службы он так и не нашел время получить водительские права, теперь ему необходимо было это сделать.

Мои экскурсии помогали лучше познакомиться с окружающей местностью и увидеть ее культурные сокровища: алтарь Тильмана Рименшнейдера (р. ок. 1460 – ум. 1531) в Креглингене, «Штуппахская Мадонна» Маттиаса Грюневальда (р. после 1460 – ум. 1528), торговая площадь в Мильтенберге, замок Вертхайм были целью учебных поездок. Мы отправлялись осматривать произведения Рименшнейдера, в старый университет в стиле рустика, в Лузамгертляйн к могиле Вальтера фон дер Фогельвейде[71]. Мы слушали музыку.

Насладившись пением и игрой на фортепиано молодой исполнительницы, любители музыки отправлялись на филармонические концерты в Хуттен-Зелен и, в довершение всего, на Моцартовский праздник в Вюрцбургской резиденции и Хофгартене. Незабываемое впечатление оставлял дирижер и композитор Герман Цильхер, слушатели в тишине выходили из княжеского зала и спускались по лестнице, спроектированной Бальтазаром Нойманом, плафон над которой украшали росписи Джованни Тьеполо. Я убедился в успешности моих попыток воспитания, прежде всего в области моторизации и в меньшей степени – культуры.