От солянки до хот-дога. Истории о еде и не только

И что бы вы думали? Купила я полкило рыбки – думаю, это была банальная мойва, которую я раньше никогда не ела, – и съела ее тут же, на лавочке! И была счастлива.

А потом начались сосиски. В ту пору в центре Москвы сосисочных было полно – обычные стоячки с гранитными столиками, в центре каждого баночки с горчицей и хреном и простая пластиковая салфетница.

От огромного чана, в котором варились сосиски, шел пар, окутывавший и подавальщиц в марлевых колпаках, и страждущих посетителей.

И вот долгожданная, вожделенная порция – две сосиски дымятся на тарелке с надписью «Общепит».

Кусок черного хлеба – всегда, кстати, свежего, – ложка злющей, настоящей горчицы, и ты в раю.

Да уж, беременная я была неприхотливой. Никаких тебе капризов, ничего экзотического, никаких ананасов и разносолов – порция сосисок, и все. Но желательно три раза в день.

Были в Москве чебуречные, и забегаловки, и кафе. И были чебуреки навынос – обычно ими торговали как раз в кафе.

Раз в полчаса – а народ уже ждал – на улицу выкатывали лоток-тележку, и тетенька в белом зипуне и наколке начинала торговлю.

Чебуреки стоили шестнадцать копеек. Здоровенные, горячие, сочные. Есть их надо было осторожно – из них брызгал и лился сок.

Нельзя не вспомнить про жареные пирожки – их продавали с тех же лотков-тележек. Пирожки с разной начинкой – с яйцом и рисом, капустой, повидлом и, конечно же, с мясом – лежали в баках с крышками. С мясом пользовались самой большой популярностью. Были они теплыми, сильно помятыми, пахли прогорклым маслом. Ходили разговоры, что начинка в них сомнительная, но улетали они мгновенно – бежит мимо лотка голодный человек, где ему поесть? С общепитом в городе сложно, кафе крайне мало, в ресторан не попадешь, да и дорого. Что остается? Правильно, пирожки с котятами. Вредно? Кто в юности об этом думает? Быстро, дешево, вкусно. Честное слово, вкусно. Да и особенно вариантов стрит-фуда не было. Не из чего было выбирать. В кафе и ресторанах было легко отравиться.

Помню одну историю – сын в коляске, я рыщу по продуктовым, чтобы купить что-то на ужин. И вдруг – о чудо! – в кулинарии вижу маленьких, граммов на четыреста, замаринованных цыплят тапака. Недешево, но купить курицу в магазине – сказочная мечта, а если их выбросят, придется стоять часа два. В общем, наплевать на деньги, хотя их было немного, прошу завернуть цыпленка, и мы спешим домой.

Накормив и уложив сына спать, я открываю вожделенную упаковку, и в нос мне ударяет страшный запах. Курица склизкая, голубоватая – не то что «задумалась», а стухла позавчера. Подложили. Подложили, гады, протухшую.

Как же я, неплаксивая, долго плакала! Нет, не из-за денег – мне было обидно. Ведь продавщица видела – молодая мама с ребенком на руках. И на тебе – наверняка показала мне свежую, а завернула тухляк, такое частенько бывало.

Что делать? Бежать в кулинарию – далеко. Сын спит, будить его не хочется, оставить одного дома невозможно, вдруг проснется?

Ждать мужа, чтобы он разобрался? Муж придет не раньше девяти, мобильных нет, найти его невозможно. И ужина нет! Конечно, как-то я справилась, сварила макароны, потерла остатки сыра. Но как же обидно и как противно! Ведь у этой мерзкой бабищи наверняка были дети!

Что было на следующий день? Догадаться нетрудно. С утра пришли мы в эту чертову кулинарию, предъявили цыпленка. Вышла заведующая, очень похожая на вчерашнюю продавщицу, – на лоснящемся лице гримаса презрения и брезгливости: что это тут еще? Кто позволил меня побеспокоить?

Сунув нос в сверток, она усмехнулась:

– Обмануть решили? Думаете, самые умные? Студенты небось?

Мы потеряли дар речи: это мы решили обмануть?

Ну а тетка продолжила:

– Небось в холодильник забыли убрать, вот кура и стухла! А теперь все на нас хотите свалить? Стухнули курицу и денег хотите? И чека нет? Ну рассмешили!

Чек я, конечно же, выкинула – зачем мне чек на цыпленка? Скорее всего, просто его не взяла.

– Не, не пройдет! – И тетка затрясла головой так, что зазвенели сережки, богатые такие сережки, золотые, с голубым камнем, и кудряшки затряслись – мелкие вытравленные кудряшки после химической завивки. И брыли дряблые затряслись. И физиономия побагровела.

– Ничего у вас не получится, – повторила она. – Вы свободны.

И тут мы расхохотались.

«Стухнули курицу, самые умные, студенты небось, вы свободны» – чем не шедевр?

В одном себе не отказали – швырнули этого несчастного тухлого цыпленка в тетку. Жаль, не попали – увернулась. Видимо, опыт большой.

Странное дело – прошло сорок лет, а я помню эту дурацкую и противную историю. Помню как сейчас даже форму серег в ушах этой тетки. И цвет помады. И облезлый лак на пальцах-сосисках.

Мелочь, а помню… Унижение сложно забыть.

И совсем другая картинка.

Возвращаемся на машине домой с Кавказа, точнее из Геленджика, 1989 год.

Какую-то скромную еду в дорогу взяли, все, что удалось достать: несколько крутых яиц, кусок отвратного сыра, огурцы, помидоры, банка рыбных консервов. Но уже все подъели, а путь неблизкий.