От солянки до хот-дога. Истории о еде и не только

И в эту минуту продавщица вышла на улицу.

– Ну, все нормально? – хмуро спросила она.

Мы принялись восторженно благодарить, долго, в подробностях, за каждое блюдо.

– А чего куру не доели? Ладно, щас заверну. Не вам – пацану. Вот тогда до своей Масквы, – усмехнулась она, – спокойненько и доедете!

Конечно, мы возражали и даже махали руками:

– Что вы, что вы, какое с собой! Вы и так нам, можно сказать, подарок с небес! И дай вам бог и здоровья, и успехов, и вообще всего самого лучшего!

В общем, тараторили от всего сердца.

А она собирала в дорогу: курицу в бумажный кулек, помидоры в целлофановый, хлеб в газету. И ничего – ничего! – не отвечала!

Ну и финал-апофеоз.

Муж достал кошелек, вынул десятку. Последнюю, надо сказать.

Женщина посмотрела на нее:

– Ехайте уже! Напридумывали, – в ее голосе послышался оттенок презрения, – дурачье вы московское! Ну чё встали? Давайте! Мне скоро товар принимать, а я тут с вами!

И снова наши бесконечные «спасибо», и снова растерянность и смущение.

– Да, – вспомнила она. – При выезде из села бабки сидят, торгуют фруктами, овощами. Вы тетю Нину найдите, это свекровка моя. Скажите, что от Нади. Пусть даст вам хорошее! И пусть уступит!

Тетю Нину, Надину свекровку, мы нашли. Купили у нее ведро мелких зеленых груш, наволочку сушеных яблок и две банки маринованных помидоров. Скидки не просили, заплатили дороже, с походом.

В машине я почему-то заплакала.

* * *

Еще одна история, так или иначе связанная с едой, но больше она о человеческих отношениях, а это куда важнее еды.

Восьмидесятые. Время тотального дефицита. А мы недавно въехали в новую кооперативную квартиру, совершенно пустую.

Первое, что мы решили купить, – спальню. Скромную и современную спальню московской мебельной фабрики – кровать, шкаф, две тумбочки и комод. Как мы о ней мечтали!

Единственный магазин от завода находился в районе Тушино, на другом конце Москвы. Выяснилось, что в день туда приходит один гарнитур. Один! В общем, кто первый встал, того и тапки.

Магазин открывался в девять. Народ начал шушукаться, дескать, подойдем к семи и будем первыми!

– А лучше к шести, – говорит кто-то.

– А еще лучше – переночевать и быть первыми наверняка, – шепчет мне муж, и я понимаю, что он прав.

И мы остаемся. Была бы машина, мы бы поспали пару часов. Но в те годы мы были еще безлошадными, поэтому коротали ночь в подъезде. На улице была осень – не то чтобы холодно, но и на лавочке в сквере не приляжешь. А как хотелось лечь! Часам к трем ночи мы просто валились с ног. Сидели на ступеньках, дремали друг у друга на плече. В подъезде сыро, на ступеньках холодно. Зачем мы решились на эту авантюру? Вот дураки!

– А может, ну эту спальню к чертям, поймаем такси и через сорок минут – Москва среди ночи пустая – рухнем в свою родную кровать? – предлагаю я.

Но муж возражает: полночи прошло, за окном серый туманный рассвет, а впереди спальня. Красивая бежевая спальня за очень вменяемые деньги! И так позорно сбежать?

Остаемся. В семь утра открывается соседняя Сберкасса. Муж остается у дверей магазина – не дай бог пропустить, все наши муки будут напрасны. Я сажусь в этой Сберкассе на скамейку, согреваюсь и… засыпаю. Такое со мной впервые, я не сплю даже в поезде, не говоря про самолет.

Просыпаюсь оттого, что кто-то осторожно треплет меня за плечо. Открываю глаза – передо мной приятная женщина средних лет.

– Что с вами? – встревоженно спрашивает она. – Вам нехорошо?

Видимо, видок у меня еще тот.

Я коротко объясняю – очередь в мебельный, ночевка в подъезде, скоро откроется магазин, и мы, надеюсь, станем обладателями заветного гарнитура.

Женщина протягивает мне руку. Куда она зовет меня? К себе позавтракать? А, она живет в этом доме? Ах, если бы она знала, что мы тут торчали всю ночь! И мы заходим в подъезд.

Помню ощущение, когда под водой отогреваются руки. Помню яичницу, бутерброд с колбасой и главное – чашку горячего кофе. Помню диван в гостиной, подушку и плед, которым она меня укрыла. Помню, что разбудила меня ровно через час: пора! Помню, как благодарила ее, как ощутила прилив сил, как взбодрилась и воодушевилась.

Звали ее Светланой. Блондинка с голубыми глазами. Стеллажи с книгами в гостиной. Огромное алоэ на подоконнике. Проигрыватель с пластинками, зеленый ковер на полу. Запах кофе и ее духов «Клима».

Их запах я знаю. И еще – ощущение добра, запах добра и вкус добра.

Запах человечности, сочувствия, сердечности.

И та чашка кофе была, кажется, самой вкусной на свете. Потому что ко времени, вот что так ценно.

* * *

И еще о девяностых. В самом их начале, еще до отпуска цен, к нам из Германии приехали гости – старый друг мужа, бывший москвич, и его немецкий адвокат. Помню, как нас рассмешило, что немецкий адвокат, кстати, милейший и очень небедный человек, прихватил из самолета паек – крошечный сырок, малюсенькую коробочку масла, печенье и что-то еще. Сумасшедший? Жлоб? Удивлению нашему не было предела.

Оказалось, не так – герр Фридрих слышал, что в Москве плохо с продуктами. Вот и забрал на всякий случай. Смешно, конечно. Думаю, такое могло прийти в голову только немцу.