От солнца к солнцу

Вон она, эта идея, воплощенная в металле, видна в окно из кабинета главного строителя. Можно подойти к красной, покрытой суриком громаде. Можно прикоснуться ладонью к — ее тронутому инеем, ледяному, обжигающему на морозе борту. Можно подняться по трапу туда, наверх, откуда сыплются, перемешиваясь с летящим снегом, малиновые искры электросварки.

Но если вы хотите проследить само рождение корабля, приглашаю вас на стапель!

Помню, четверть века назад суда собирали на стапеле из тысяч стальных листов, как дома из кирпичей. Подгоняли, склепывали листик с листиком. Давняя это теперь старина! Как и строители домов, корабелы перешли на крупноблочный способ. И на электросварку. Из цехов подают на стапель не отдельные листы и детали, а целые секции корабля с полной оснасткой. Кусок борта тонн этак на сто, со всеми ребрами, со всеми клапанами и патрубками, даже загрунтованный под покраску. В цехе предварительной сборки я видел могучий нос второй «Софии», составленный из трех блоков и поджидающий крана, который понесет его на стапель. Видел и капитанскую рубку. А корма танкера уже здесь, на стапеле.

Что это за звук слышится — одинокий, робкий, будто дятел, постукивает, и все-таки прорывающийся сквозь неистовую какофонию над стапелем? Никак клепальщик работает? Ага, клепальщик. А как он очутился со своим таганком и щипцами в этом царстве ультрасовременных электросварочных автоматов, огненными нитями прошивающих тело корабля? Чем он, клепальщик, занят? Ведь клепаные корабли давно уступили место цельносварным.

И все же заклепка, свергнутая справедливо с трона, не исчезла вовсе из судостроения. Хотя и в скромной роли, несравнимой с ее прежним безраздельным господством, она продолжает служить корабелам.

Когда появились первые цельносварные суда, с некоторыми из них происходили таинственные печальные истории и в портах и в море.

На американской верфи был построен корабль без единой заклепки. Подписав акт о сдаче-приеме, строители и моряки направились к банкетному столу, чтобы отметить столь праздничное событие. А вернувшись на причал, они не увидели корабля. Он исчез. Водолазы, обнаружившие его на дне бухты, доложили, что судно разорвано пополам какой-то неведомой силой.

Она же разорвала и советский танкер «Донбасс». Но это произошло уже в открытом океане. «Донбасс», построенный также в США и тоже цельносварной, шел с мазутом из американского порта Лонг-Бич во Владивосток. В северной части Тихого океана его настиг шторм. Содрогаясь от ударов волн, преодолевая встречный ветер, судно шло, не меняя курса, лишь сбавив ход. И когда океан начал уже утихать, раздался грохот. На капитанском мостике кто-то крикнул в ужасе:

— Корма уходит, корма уходит!

Танкер переломило пополам. Из цистерн хлынул мазут Носовая и кормовая половины уходили все дальше и дальше друг от друга. А океан снова начало лихорадить, трясти. Стемнело, пошел снег. С кормы послышался гудок. Это прощались оставшиеся там. Их было больше, у них сохранились двигатель, руль и была какая-то надежда… Через четыре дня корму разыскали в океане и людей спасли. А на носу из шестнадцати человек уцелел один, штурман Евгений Лепке. Волной его смыло с мостика, кинуло на носовую палубу. Пришел в себя, поднял голову — мостика позади не было, товарищей не было… Шесть суток носило штурмана на обломке корабля по бушующему океану, а на седьмые он был спасен экипажем советского танкера «Белгород».

Какая страшная сила рвала корабли?

Ученые дали ответ: для цельносварных конструкций опасны даже самые крошечные трещины. Не встречая преграды, они разрастаются в зияющую брешь, и корабль разламывается. Как противодействовать этому? Вспомнили исчезнувшую было заклепку. Вспомнили, что барьеры из заклепок непреодолимы для трещин. Что трещина, возникнув на одном стальном листе, на соседний, склепанный с ним, не передается, как бы иссякает. И решили укреплять корабли двумя-тремя клепаными поясами вокруг всего корпуса. Этого оказалось достаточным, и ко всем замечательным свойствам цельносварных судов прибавилось еще одно: трещины им не страшны. Так что шов прекрасно уживается теперь с заклепкой, превратившейся из царицы в скромную труженицу.

Вернемся на стапель. Это — строительная площадка, длинный железобетонный помост, с наклоном к реке, на котором, секцию за секцией, собирают корабль и по которому он, как сани с горки, скатится в свой срок в реку. Чем ближе этот срок, тем труднее удерживать судно, которое уже манит река, манит открывающийся за ней океанский простор. Но система крепления прочна, надежна, и за всю историю кораблестроения на верфях мира было лишь два или три случая самовольного спуска корабля, его «побега» со стапеля. Мне рассказали о таком случае.