От судьбы не уйдёшь

Тео скрыл от семьи своё намерение посетить Вильгельма, поэтому ушёл никому ничего не сказав.

— У одной задницы, — ответил он грубо.

— У какой… — окончание она проглотила.

— У Тюрнагеля.

Сабина не поверила.

— Ты же не знаешь, где он живёт, — сказала она.

Тео доказал ей, что знает, назвав адрес Вильгельма. Оставался открытым вопрос, почему он так неожиданно решился на это.

Сабина спросила, почему он это сделал.

— Вы все меня напрягаете, — ответил он. — Или забыла, как ты на меня давила?

У Сабины появилась надежда. Она спросила:

— Ну и как? Вы договорились?

— Договорились? Откуда ты это взяла?

— Я же вижу, что вы вместе выпивали.

— Он не пил, Бина.

— Только ты?

Тео кивнул.

— Великий Боже, — заволновалась Сабина, — что ты опять натворил! Это ужасно! Что ты ему сказал?

Воспоминание об этом пробудило в нём злость.

— Было б лучше, — сказал он, — если бы я ему сказал, что он должен мне задницу лизать.

— Тео!

— Вместо этого я перед ним ползал, унижая себя и нашу дочь. Говорил, что она принесёт для него, как на блюдечке, приданое в четверть миллиона — и что из этого получилось? Он сказал, что я должен воткнуть себе в задницу и дочь, и её приданое.

— Он так и сказал?

— Не сказал, но подумал.

Сабина так разволновалась, что опустила руки с вязанием и рассеянно отложила его в сторону.

— Я не могу в это поверить, — сказала она. — Вижу только, что ты всё портишь.

— Ничего я не порчу! — возразил он. — Здесь с самого начала нечего было портить!

— Ты ему сказал, что Марианна его любит? Что она погибает без него?

— Нет, слава Богу, нет. Тогда унижение было бы ещё хуже.

Сабина посмотрела на мужа. Ей было непривычно перечить ему. Но сейчас она решилась.

— Знаешь, кто ты? — сказала она ему. После небольшой паузы, дав ему время подготовиться к тому, что произойдёт, продолжила:

— Идиот! — И, чтобы не оставалось сомнений, добавила: — Полный идиот! — Она встала и пошла к двери.

— Ты куда?

— К нему.

— Чтобы тебя покусала эта дикая обезьяна? Ты получишь такой же отказ, как и я!

— Я хочу сама убедиться в этом, — сказала Сабина. — И если это так, то я как мать по крайней мере использую все средства, чтобы уберечь моего ребёнка от несчастья.

— Ты никуда не пойдёшь! Я приказываю тебе!

— Тео, — сказала совершенно новая Сабина, — ты мог приказывать и делал это всегда, но теперь меня это больше не интересует, ты понял?

После этого она вышла из комнаты, а у Тео не было никакого желания бежать за ней и преградить ей дорогу. Он спрашивал себя, какие ещё события, поставившие мир с ног на голову, ему предстоит сегодня пережить. Он сел и включил телевизор. Вим Тоэлке задал вопрос, почему Наполеон, когда перед ним стоял Гёте, удивился тому факту, что его генералы не пишут стихи. Кандидат ответил, что низкорослый великий корсиканец этому удивился, так как с… В это мгновение пропал звук, и Тео отчаянно пытался важную часть ответа кандидата прочитать по губам. Это у него не получилось. Когда звук снова появился, Вим Тоэлке задал вопрос, что делает восьмая заповедь с девятой симфонией Бетховена. Этот вопрос Тео пропустил, так как он в большей степени интересовался историей и литературой, а религия и музыка интересовали его меньше всего. Он заснул.

Проснулся он лишь тогда, когда услышал шум в прихожей. Это вернулась Сабина. По её виду можно было понять, что она не добилась успеха, во всяком случае, не того успеха, на который рассчитывала.

— Где Марианна? — спросила она. — Как всегда в своей комнате?

— Я её не видел, — ответил Тео.

— Пойдём, мы должны с ней поговорить.

— А что было у него?

— Пойдём.

Марианна сидела за письменным столом в своей уютно обставленной комнате и, не отрываясь, смотрела на глобус, который её подарили на Рождество.

Сабина непроизвольно сказала:

— Дочка, убери его!

Так как Марианна не отреагировала, Сабина сама взяла глобус и поставила его на шкаф. Потом села. Тео последовал её примеру.

— Я была у Вильгельма Тюрнагеля. — сообщила Сабина.

Марианна ничего не сказала. Только её глаза, которыми она посмотрела на Сабину, сделались большими и вопросительными.

— Твой отец тоже, — добавила Сабина.

После этого точно таким же взглядом дочь посмотрела на Тео.

— Я ничего не понимаю, — наконец сказала она.

— Ему нужна только ты, — объяснила Сабина.

— Я? — воскликнула Марианна.

— Да.

— Никогда! Я лучше умру!

Надо было видеть, как у Сабины перехватило дыхание. Её голос задрожал, но она быстро справилась с собой. Сабина понимала, что сейчас должна держать себя в руках.

— Да, я верю, — сказала она. — Ты лучше умрёшь. Ты уже давно на пути к этому и тебе кажется безразличным, что с тобой произойдёт. Но если ты не думаешь о себе, то подумай хоть немного о нас — обо мне, об отце… и о нём.

— О нём я вообще не думаю! — упрямо возразила Марианна.

— А он думает о тебе.

— Нет, мама, я лучше знаю. Я для него ничего не значу.

— Ты дура, если так думаешь!

— Но ты не знаешь, что произошло, — Марианна подумала о Ванде Крупинской. Она больше не хотела ничего слышать.

— Я уверена, ты не знаешь, что произошло на самом деле, — пояснила Сабина.

— Я знаю, мама, и давай больше не будем говорить об этом.