От Терека до Карпат

Новость насторожила, стали уговаривать Александра поберечься и не ездить на развод, намеченный на воскресенье, и посидеть дома.

– Но, я полагаю, опасность не так велика? – спросил тогда царь и, получив заверения министра, что все меры будут приняты, решил не откладывать выезд.

А злоумышленники уже давно следили за выездами царя, а к концу февраля уже знали его главные маршруты, количество охраны и цели поездок.

В воскресенье около часа пополудни государь выехал из Зимнего дворца в Михайловский манеж на развод с церемонией, назначенный в этот день от лейб-гвардии саперного батальона. Конвой, сопровождающий экипаж, состоял из унтер-офицера Козьмы Мачнева, который сел рядом с кучером, и шести конных казаков. Разводом государь остался доволен и возвращался с него «в самом милостивом расположении духа». Следом в санях на паре ехал полицмейстер Дворжицкий, а за ним тоже в санях – телохранители: капитан Кох и ротмистр Кулебякин.

Крупной рысью шли от Михайловского дворца к Екатерининскому каналу. Не доезжая ста шагов до угла, обогнули караул 8-го флотского экипажа. Повернули на канал, миновали двух-трех полицейских, дворника, подметавшего тротуар, парнишку с корзиной. Обогнали двух преображенцев, навстречу которым шел фельдшер Василий Горохов, а следом за ним – невысокий молодой человек с длинными светло-русыми волосами, одетый в драповое пальто. В руках он держал белый узелок. Это и был студент Николай Рысаков.

Когда карета поровнялась с ним, он бросил свой узелок под колеса. Раздался страшный взрыв, два казака упали с лошадей, застонал раненный парнишка. В карете лопнули стекла, кузов получил повреждения. Но путь можно было продолжать. К месту взрыва бегом устремились моряки и прохожие, а Рысаков побежал к Невскому, но поскользнулся, упал и был пойман городовым и сторожем конки Назаровым. Подбежал Кох.

– Это ты взорвал?

– Я, ваше благородие, я! – ответил с вызовом Рысаков.

– Арестовать, – приказал Кох.

Сделали обыск, отобрали револьвер и кинжал.

Государь приказал остановить лошадей, отворил левую дверцу кареты и вышел. Прервал жестом Дворжицкого, подоспевшего сказать, что преступник пойман, и направился к Рысакову. Подбежал Кулебякин с просьбой быть осторожнее и вернуться к карете. Государь промолчал и не вернулся.

На вопрос Коха об имени и звании Рысаков назвался мещанином Глазовым.

Подбежавший поручик Рудыковский спросил:

– Что с государем?

– Слава Богу, я цел, – ответил государь.

– Еще слава ли Богу, – заметил Рысаков, когда царь подошел к нему.

В это время неизвестный лет тридцати человек, стоявший боком, прислонясь к решетке канала, выждал приближения государя, поднял руки и бросил что-то ему под ноги. Опять грянул взрыв, царь и те, кто был поблизости, упали. Когда рассеялся дым, человек двадцать лежали на мостовой среди снега, мусора и крови, среди лохмотьев одежды, эполет и окровавленных обрывков человеческой плоти. Царь сидел на земле, откинувшись назад и стараясь опереться сзади руками. Изорванная фуражка лежала рядом, шинель упала с плеч, из раздробленных ног лилась кровь, на лице зияли кровоточащие раны. Он кого-то искал глазами в толпе, губы едва заметно шевелились. «Жив ли наследник? – шептали они. – Холодно, холодно». И наконец, когда предложили внести его в ближайший дом для оказания помощи, он сказал:

– Несите во дворец… там… умереть.

Преступник имени своего не назвал и умер в тот же день в госпитале от полученных ранений. Следствие установило, что это был мещанин Николай Степанович Ельников, проживаювший на Выборгской стороне.

Мысли царя останавливаются, уходят в сторону С некоторых пор ему стало трудно удерживать внимание на одном предмете, особенно если он волнует, выводит из привычной колеи. Голова устает, в висках появляется и пульсирует боль…

Нельзя сказать, что он испуган или как-то обескуражен – нет. Но что-то гложет душу Поэтому с необыкновенной рельефностью предстало убийство деда, а оно готовилось вот в это же время. Подготовка покушения на отца в день его рождения 26 февраля, тоже приходится на это время. Господь тогда сохранил его, но где гарантия, что сейчас где-то не кроется рука опытного и серьезного врага, для которого убийство русского императора составляет задачу и цель существования?

По делу отца тогда выявились 15 злоумышленников. Для восьми человек смертную казнь (тогда) заменили каторгой и ссылкой на различные сроки. А пятерых казнили.

Грузно поднявшись, Николай оперся обеими руками об кровать. Словно застигнутый врасплох, он вспомнил, что среди казненных был студент Ульянов.

– Этот оказался опаснее, чем предполагалось, – рассказывали Николаю позже. – Он оказался идейным вдохновителем, так сказать, этого дела. Его признания, сделанные на предварительном следствии, в которых он всю вину брал на себя, подтвердились. А речь, произнесенная на суде, показала, как далеко ушел он в своих заблуждениях. Его речь сравнивали с речью Желябова.

– Вот как?

Всплывшая фамилия обожгла государя, он резко выпрямился у стула.

– Ульянов. – Царь произнес фамилию вслух, и что-то знакомое послышалось в этом. – Ленин.