От царства к империи. Россия в системах международных отношений. Вторая половина XVI – начало XX века

Объявление о их введении встретило сопротивление как мусульман (опасавшихся потерять свои привилегии), так и христиан (посчитавших их недостаточно радикальными, поскольку главной цели – национального самоуправления – они не добились). Брожение в Македонии с весны 1903 г. нарастало, а руководство македонских комитетов организовало ряд террористических акций и вело подготовку к вооруженному восстанию летом. Петербург прилагал все усилия, чтобы удержать Софию, Афины и Белград от поддержки движения и не позволить втянуть Россию в активное вмешательство. Порте адресовались строгие внушения: выступая за сохранение власти Турции в Македонии, Петербург одновременно побуждал Порту добровольно провести реформы. Для получения более точной информации с места в марте 1903 г. в Митровице открыли российское консульство, но вскоре возглавивший его Г. С. Щербина был тяжело ранен и скончался[847].

Новый виток обострения ситуации в Македонии в середине апреля, вызванный серией террористических актов в Солунском вилайете и карательными действиями турецких властей, побудил европейские державы задуматься о коллективном давлении на султана. Рим и Вена командировали военные суда к Салоникам. Обсудив целесообразность направить туда и русские корабли, предварительно сговорившись с Парижем, союзницы от замысла отказались, и международная акция не состоялась. На изолированную высадку десанта или угрожающие демонстрации ни одна из держав не решилась.

Наряду с дипломатическими мерами в острой фазе кризиса (после убийства в июле консула в Битоли А. А. Ростковского) Петербург использовал и силовые методы. Несколько кораблей черноморской эскадры были направлены в турецкий порт Инаду (недалеко от Босфора) для подкрепления дипломатического демарша, а спустя четыре дня – отозваны. Быстро и грамотно проведенная операция достигла поставленных целей: оказать давление на Порту, избежать совместной морской демонстрации держав в Проливах и не дать истолковать акцию как поощрение замыслов восставших. Ламздорф убедил царя не направлять корабли в Босфор, чтобы не нарушать постановлений о Проливах, поскольку в случае появления там русской эскадры Австрия займет Косовский вилайет, Италия – Албанию, что поведет к непредсказуемым последствиям.

Покушение на русского консула оказалось прелюдией к восстанию в Битолийском вилайете, начавшемуся 20 июля (2 августа) 1903 г., в Ильин день, а возможно, являлось частью замысла. Плохо подготовленное восстание, по словам организаторов не могло закончиться завоеванием свободы Македонии, а «имело целью принудить общеевропейское общественное мнение и международную дипломатию разрешить македонский вопрос»[848]. Подавление турецкими властями Илинденского восстания в августе 1903 г. побудило Петербург и Вену форсировать практическое осуществление реформ. К этому Россию подталкивало и обострение отношений с Японией, а стабилизация положения на Балканах была необходима.

Дополнив февральскую программу реформ, МИД выработал новую тактику: к сотрудничеству с Веной на базе соглашения 1897 г. решили добавить совместное воздействие на султана держав, подписавших Берлинский трактат. Тем самым Петербург хотел организовать своего рода коллективную ответственность держав и удержать ее в нужных России рамках, не допуская перерастания в европейский концерт или конференцию. А чтобы предостеречь Софию и Белград, надеявшихся играть на австро-русских противоречиях, 11 (24) сентября 1903 г. было опубликовано правительственное сообщение, в котором говорилось: «ни Турция, ни Болгария не могут рассчитывать на поддержку какой-либо державы в случае открытого или тайного сопротивления осуществлению этой программы»[849].

Ламздорф планировал совместно с Голуховским выработать документ, публикация которого в официальной печати способствовала бы умиротворению на Балканах. В ходе встречи Николая II с Францем-Иосифом I в октябре 1903 г. в Мюрцштеге министры согласовали программу совместных действий для осуществления реформ. Ее (в виде идентичных инструкций) сообщили послам двух держав в Константинополе, а затем опубликовали в правительственной печати[850]. Одобренная великими державами, Мюрцштегская программа была 10 (23) октября вручена Порте, и после некоторых колебаний султан ее принял. Новая программа не вызвала восторгов ни в Константинополе, ни в Лондоне, ни в Берлине. Лондон оговорил право предложить свою, которая предусматривала коллективный европейский контроль над Македонией. Этот замысел не нашел поддержки других держав, с полным основанием увидевших в нем намерение Лондона, отделив от Турции эту провинцию, подчинить ее своему влиянию. Лондон отступил, и таким образом все европейские державы, подписавшие Берлинский трактат, заявили султану, что требования Петербурга и Вены отражают непреложную волю Европы.