Отблески солнца на остром клинке

До Нантоги добрались даже раньше, чем ожидали. Стража у городских ворот не взяла с них плату за въезд, поскольку они не были торговцами, но Верду пришлось зачехлить глефу и перетянуть чехлы ремнями под лезвиями — в знак мирного визита, ведь, вздумай он воспользоваться оружием, расчехлить его окажется делом небыстрым. Тшере как Чёрному Вассалу, а значит — воину самого цероса, не сказали ничего, но поглядели недружелюбно.

— Разделимся, поужинаем в разных трактирах и поспрашиваем людей, на закате встретимся здесь же, — сказала Тшера, когда они с Вердом, ведя кавьялов в поводу, остановились у фонтана на главной площади.

Верд промолчал, но по его взгляду она поняла, что затею с разделением он не одобряет.

— Что предлагаешь? — спросила с некоторым вызовом, но Верд ответил спокойно, без нажима.

— Можно пойти в «Четыре колеса и хромой авабис» — тут недалеко. Большой трактир, в котором любят выпить и обсудить новости обозные охранники. Туда же частенько заглядывают купцы в поисках наёмников.

— «Обсудить новости», — хмыкнула Тшера. — Так бы и сказал: почесать языки о свежие сплетни. Ладно, веди в свои «Четыре колеса».

В трактире пахло хмелем, потом, тушёными овощами и чем-то кислым, но главное — там было тепло, даже жарко. В большом зале пылало сразу два камина, столы стояли длинные, чтобы гости не сидели по углам каждый своей компанией, а могли обменяться слухами да байками в общем разговоре с другими посетителями.

«Да, тут не посекретничаешь».

Они прошли вглубь зала, присматривая себе местечко. Свободных было достаточно, но, стоило уже сидевшим за столами наёмникам заметить Тшеру, как они тут же клали на пустые лавки зачехлённое оружие, суму или шляпу, а то и просто рассаживались свободнее, чтобы места не оставалось.

«Не любят здесь Вассалов…»

Дойдя почти до конца зала, они наконец обнаружили стол, сидящие за которым пятеро полукровок — скорее южан, чем северян, Тшеру лишь окинули снисходительным взглядом и даже чуть подвинулись, освобождая место попросторнее.

«Или чтобы ненароком не стукнуться со мной локтями».

— Эсслей хамур! — поприветствовала Тшера полукровок, и те, чуть потеплев взглядом, ответили:

— Хар Аслай, кириа! Охранников ищешь? Так мы свободны.

— Как и мы, — вежливо вмешался Верд, усаживаясь за стол напротив Тшеры. — Наш найм здесь закончился, теперь вот ищем нанимателя на обратную дорогу.

— На север или юг? — спросил седеющий широкоплечий мужчина с тесьмой над суровыми бровями.

— На север, — ответила Тшера.

— Хе! — усмехнулся самый молодой из них — кучерявый и остроглазый. — Сейчас никто по своей воле Вассала в охрану не возьмёт. — Потом вдруг спохватился, что звучит это как неуважение в адрес нового цероса, и добавил: — Слухи нынче ползут нехорошие…

Тшера изогнула бровь, подбадривая рассказчика заинтересованностью, и тот продолжил:

— Говорят, на севере дрянь какая-то разгулялась — людей изводит, да сплошь страшным образом: то кожу живьём сымет, то до смерти прутьями захлещет, то землю в горло до удушья натолкает… Поговаривают, что тварь та по пятам за арачаром ходит — а он, известно, из Чёрных Вассалов. Но наказывает тварь сплошь невинных, кто по дороге встретится, а не тех, за кем арачар послан. Вроде как проклятье это такое — на всю Гриалию — по делам нового цероса, которые теперь простой народ своей кровью искупает. Так что, кириа, с Вассалом теперь вряд ли кто свяжется. Тут рассказывали про купца одного — он нанял того арачара, не зная о проклятье. Так на ночёвке весь его отряд неведомая тварь перерезала, а сам купец едва ноги унёс — на кавьяле, бросив весь товар. — Рассказчик глотнул пива, отёр рукавом щетинистый подбородок. — И про мальчонку рассказывают, который уж в другом обозе выжил, но тоже — единственный. Повстречали они по пути Чёрного Вассала, а потом на них так же, ночью, напал кто-то — не человек и не зверь, будто сам Неименуемый!

— Да что там мальчонка, — вмешался в разговор третий наёмник. — Я давеча пил с одним охранником, южанином, он как раз только с севера приехал. Много городов объехал, и едва ли не о каждом по подобной страшной байке рассказал. И что думаете — везде, где беда приключалась, видели Чёрных Вассалов! Знамо дело — за собой они это проклятье тащат, может, сами уж после всех своих делишек проклятьем стали. Им-то с Астервейгом-иссан как с гуся вода — черноты их сердец сам Неименуемый боится, а мы вот, простой люд, терпим… — Он осёкся и глянул на Тшеру. — Уж не в обиду тебе, кириа, но ваша масть так себя запятнала, что уж не отмоется. И вот лично к тебе сам я зла не терплю — ты соплячка совсем, может статься, что и невиновна пока, — но всю породу вашу презираю, — и он опустил хмурый взгляд в глиняную чарку, которую обнимал обеими ладонями.

— А где сейчас тот купец, на обоз которого напали, знаете? — спросила Тшера.

«И охранника с пареньком не Дешрайятом и Сатом ли звать?»

— Вчера здесь был, да задерживаться не хотел. Сегодня уж, поди, опять в дороге. Чего он теперь — один, да верхом.

— А куда ехать собирался, не сказал?

— Да вроде как дальше на юг, а уж куда точно — не слышали. А тебе что?