Отборные женихи

Жаль только, обладатель необходимых мне ответов на появившиеся вопросы ныне скрылся в неизвестном направлении. Потому только лишь вздохнула и принялась все-таки выбирать. В идеале и вовсе старалась найти платьице попроще и менее претенциозное, чтобы не привлекать к себе внимание случайных путников на постоялых дворах, где неизменно придется останавливаться, чтобы поить лошадей и есть самим.

После долгого и мучительного просмотра всех вариантов я все же, вопреки всякой логике, остановилась на бежевом платье с виду простого покроя, однако только с виду. Сверху ткань, больше похожую на тафту, покрывали причудливые кружева. Потому при ближайшем рассмотрении однотонное изделие превращалось в самую настоящую картину с цветами разных размеров и форм. Одним словом — бесподобное! И как бы я ни старалась отвести от него взгляд, пытаясь выбрать что-то другое, глаза сами искали бежевый цвет, а мысли возвращались к рисунку кружев.

Повезло еще, что к платьям, развешенным по цветовой гамме, прилагались подходящие перчатки, туфли и даже шляпка из той же ткани.

Все.

Выбор сделан. Еще немного помучившись, переоделась, так и не сумев затянуть как следует шнуровку корсажа на спине. К тому же, сдавшись раньше, чем сиятельный граф вновь меня посетит, я отважилась пойти сама его поискать.

Жаль, колдовство в целом мне не удавалось от слова «совсем». С детских лет, как бы ни пыталась по наущению бабули сотворить хотя бы иллюзию или простой отвод беды, попытки неизменно приводили к полному разрушению комнаты. А один раз даже огонь выпустила, опалив Ядовне брови, взявшейся учить вместо сдавшейся Макфеевны, от чего наставница месяц ходила мрачнее тучи и страшнее даже призрачной гончей, коими нас также пугали с детских лет.

Поэтому вышла в коридор как есть, в чужом наряде, искренне надеясь, что не наткнусь на прислугу. Собственно, а что горничным делать на господском этаже в вечернее время? С виду неказистое и скромное на вид здание поместья внутри было обставлено роскошно и со вкусом. Одна потолочная лепнина и люстра с сотнями магических огоньков в комнате, из которой я вышла, чего стоила. Не говоря про шелковые обои персикового цвета с белыми тоненькими полосками.

Бредя по коридору цвета морской волны, по мягкому ирвинтведскому ковру в тон, откровенно любовалась даже широкой, фигурной обналичкой резных дубовых дверей, по форме похожей скорее на обрамление дорогих картин, выставленных в королевских галереях Кешты, чем на что-то еще.

А почувствовав легкий сквозняк у одной двери, не удержалась и заглянула в комнату. Ничего удивительного не заметила относительно остальной окружающей роскоши. Деревянные панели на стенах в полстены и шелковые обои цвета слоновой кости в маленький цветочек. Огромная кровать с балдахином. Но нет. Высокое овальное зеркало, как ни странно, стояло не в гардеробной, а на своеобразной треноге в углу, почти у самого окна, зашторенного.

Следующий звук же заставил вздрогнуть.

— Здравствуйте… — произнесло какое-то белое облачко молодым девичьим голоском, появившись в поле моего зрения. Чудом удержалась и не закричала.

— Эм?.. — только и выдала, не найдя слов.

— А, прошу простить мне мои манеры, я сестра Ионаса. Кстати, красивое платье, мое самое любимое…

Вот как?!

— Ох, я… Рияна. Простите мне мою вольность… — начала было извиняться, озираясь по сторонам. Вдруг все же это говорит кто-то за моей спиной, а не просвечивающий маленький призрак, летающий по воздуху.

Но нет, облачко рассмеялось и вежливо продолжило:

— Не страшно, я даже рада, что ему нашлась новая владелица!

Зеркало между тем моргнуло, и оттуда послышался другой, в этот раз уже знакомый голос.

— А-а-а, так во-о-от ты где, Риянка… — проворчала бабуля.

Спешно приблизилась на звук и вновь удивилась чуду ведьминого омоложения нашей Агаты. Но вроде бы до ее дня рождения еще далеко. А помнится, она и вовсе ворчала, что мази хватит только на один раз, юбилей отпраздновать.

— П-привет, — ответила я почти без запинки. Да уж. Лицо нужно держать, сыщица я или кто? В конце-то концов.

— Ты это, давай назад вертайси. У мамули-то твоей свадебка намечаетси. А Ионса мы и здеся окрутить сумеем.

— Ну уж нет! Не смей никого мне ворожить или привораживать! — вначале вскрикнула, а потом вспомнила про якобы дух сестры, витающий в воздухе, чуть в стороне. — И вообще, знакомься, это сестра Ионаса… Э-э-э…

— Джинисса Кохт, — произнесло это облачко обиженно, прежде чем и вовсе выплыть из комнаты со словами: — Так вот оно что!

Я же внутренне скривилась и, похоже, даже лицом. Потому как бабуля опустила взгляд к ногтям, зашкрябавшим по ткани от негодования. Ох и неудобно же получилось!

— Я так и знала, что это твоих рук дело! — воскликнула, обвинительно воззрившись на нее.

— Да че эт я сразу-то. Вы это все, нескладехи мои, никак мужей соби найтить не могете! — оправдалась она. — Усе, через три дня ждуть! Не то еще каво приворожуть… Из местных, чай и увозить не стануть.