Отчаянные характеры

В вагоне она открыла книгу, которую прихватила с ночного столика. Это оказалось английское издание «Рене Моперин». Всю дорогу до Фултон-стрит она смотрела на портрет братьев Гонкур. Когда она перелистывала страницы, ее взгляд упал на строчку: «Болезни вершат свои дела тайно, их разрушения часто скрыты». На французском, подумала она, это звучало бы универсальнее, не так по-медицински. Она закрыла книгу и попыталась натянуть перчатку на левую руку; боль захлестнула ее сразу же. Всё это время она была там, внутри руки, поджидая. Поезд был переполнен, стоял затхлый, теплый, липкий запах толпы. Она могла взять такси до города, но это стало бы потаканием собственным слабостям, которое выглядело еще более отвратительным из-за того, что она спокойно могла себе это позволить. Софи мучило видение, как она без усилий скатывается к болезненной зависимости от телесного комфорта. Она решительно вдохнула отвратительный запах и накрыла пульсирующую руку другой рукой. Чем меньше обращать на нее внимание, тем лучше.

Прежде чем отправиться к Клэр, где ее ждали только к полудню, Софи зашла в «Базар Провансаль», небольшой магазин кухонной утвари на Пятьдесят восьмой Ист-стрит. Ей нужна была сковородка для омлета – как декорация; сковорода должна быть основательная, как металл, из которого она сделана, и воплощать туманные мечты Софи о быте: пара средних лет сидит над своим omelette aux fines herbes[14], с двумя бокалами белого вина, канапе из сыра с виноградом, двумя грушами в чаше из матового стекла…

– Эта сделана получше, – сказала пожилая женщина, чей подбородок, похожий на свисающий мешок, был покрыт щетиной жестких седых волос. – Размер вам подходит?

– А какой это размер? – спросила Софи.

– Нужно померить. Любую сковородку сначала нужно промаслить. Вы это знали?

Вместо сковородки Софи купила песочные часы-таймер для яиц. Бесполезная вещь. В магазине пахло древесной стружкой и промасленным металлом, витал слабый солоноватый аромат валлорисской керамики. Она протянула женщине деньги.

– Ваша рука кровоточит, – холодно заметила женщина.

– Нет, ничего подобного.

– Да. Видите? Вы, должно быть, обо что-то ударились.

Из раны сочилась кровь.

– О. Возможно, так и есть.

Женщина открыла огромную черную сумку, достала «Клинекс» и протянула Софи.

– У нас тут тесновато, – сказала она. – Вчера прибыли все эти новые заказы.

– Это случилось не здесь. Я уверена, – сказала Софи.

– Нужно повнимательнее смотреть, куда идешь.

Женщина вложила в руку Софи несколько монет. Волосы на ее подбородке были похожи на маленькие металлические стружки; казалось, что они шевелятся, как щупальца в поисках добычи.

– Я вас ни в чем не обвиняю, – неожиданно воскликнула Софи.

– Что? Что? – возопила пожилая женщина и вскинула руки, словно отгоняя злые чары. Софи сунула неупакованные песочные часы в сумку и сбежала.

Клэр Фишер жила в квартире-студии недалеко от Сентрал-парк Вест. Внешняя фактура здания наводила на мысль о том, что это не рукотворный, а природный материал. Весь фасад был покрыт какими-то разводами, похожими на застывший птичий помет. Из-под черных балок низкого потолка в коридоре сквозь грязные витражные окна просачивалась струйка света. Все квартиры были двухуровневыми, а арендная плата – чудовищной. Софи поднялась по черной лестнице на второй этаж и обнаружила дверь Клэр приоткрытой. Она вошла и, как обычно, испытала тревожное замешательство при взгляде на ее двусветную гостиную, дубовую лестницу, которая вела в спальни на втором уровне, мраморный камин с викторианской решеткой, массивную потертую мебель. Клэр называла всё это «глупыми тридцатыми». Софи чувствовала, что это глубокое безразличие к планированию, к декору, плохо совместимо с ее собственным чувством порядка – и по этой причине ее ко всему этому тянуло. Каждую свободную поверхность Клэр загромоздила своими коллекциями ракушек и камней, сушеных водорослей, листьев, кусочков потертого стекла и засушенных растений. Всё это напоминало навязчивые попытки воссоздать мир природы в миниатюре, но без замысла. Это было накопление, а не экспозиция.

– Клэр? – позвала Софи.

– Сюда! – раздался ответный крик.

Софи прошла в кухню, которая располагалась под балконом второго этажа. Здесь квартира сужалась до убогости. Кухня была ужасна; караваны тараканов тянулись по столешницам и стенам, а бытовая техника могла в таком же виде находиться на городской свалке. Клэр склонилась над раковиной у плиты.

– Что ты делаешь? Что у тебя там?

– Посмотри на это, – сказала Клэр, не меняя позы и не поднимая глаз. Софи встала рядом с ней и посмотрела в раковину.

– Сверху лежит кукурузная мука, – объяснила Клэр. – Моллюски тянутся за ней снизу и сами раскрывают свои раковины. Разве это не гениально? Я, а не моллюски. Ты поздоровалась с Леоном?

– Я не знала, что он здесь, – ответила Софи.