Отчаянный корпус

Вообще-то предстоящее увольнение из кадров его не страшило. Научная квалификация и авторитет гарантировали приличный заработок, так что материальных издержек не ожидалось, скорее наоборот. К тому же старшие по возрасту коллеги в один голос утверждали, что на гражданке сейчас неизмеримо лучше, и переход в этот «лучший мир» военного ученого не должен беспокоить. Хорошо осведомленный Зеленцов вряд ли пойдет на такую малоэффективную меру. Тогда в чем же дело? Ох, был бы Алишер…

Ветров внезапно вспомнил о своем кадетском друге, который любил все раскладывать по логическим полочкам. Вот кто бы докопался до истины. Правда, в последнее время они как-то отошли друг от друга, обменивались редкими звонками, а в более тесном общении потребности не возникало. Да и телефон, наверное, изменился… впрочем, чем черт не шутит? Ветров отыскал в записной книжке и набрал номер его телефона. Алишер сразу отозвался хриплым прокуренным голосом — смолил он безбожно.

— Ты как смотришь на то, что через два часа я буду твоим гостем?

— Резко положительно. Если с бутылкой, то будешь хозяином.

По пути к другу он стал вспоминать своих однокашников. По-разному сложились их судьбы, и далеко не все пошли по военной линии.

Мишка Голубев, неисправимый обжора, был забракован уже на подступе к курсантскому училищу. Но духом не пал и стал известным философом — вот уже совсем неожиданный поворот у подростка, не подававшего и намека на склонность к размышлениям. На одной из встреч он попытался объясниться: «Все считали меня тупицей, по сравнению с вами я действительно выглядел бледно. Когда комиссовали, страшно переживал: со всех сторон, выходит, обижен. Тут-то и решил доказать. Кому? Да прежде всего самому себе».

Имелись истории и с менее благополучным концом. Витька Седов, их боевой командир, весь устремленный на «ловлю счастья и чинов», что было для него одно и то же, начал службу резво, форменным образом «с места в карьеру». Быстро доскакал до замкомполка и уже примеривался к должности полкового командира, когда случилось несчастье — при выполнении учебных стрельб погиб солдат. Витька слетел с должности, пристроился в военкомы. Но спокойная жизнь лихому скакуну быстро надоела. Попавшись на злоупотреблениях, он был вынужден расседлать коня и отправиться начальником ведомственной охраны. Обратный путь из карьеры оказался не менее стремительным — сейчас он занимал скромную должность стрелка и в свободное время играл в бильярд.

По сравнению с этими крайностями судьба Алишера находилась где-то посередине. Он добился-таки своей цели, окончил юридический факультет военного института, прошел все судейские должности и дорос до военного прокурора. Главное испытание свалилось на него в Закавказском военном округе, откуда пришла позорная болезнь, от которой наш офицерский корпус был вроде бы застрахован, — взяточничество. Командирам стали предлагать солидный бакшиш, давали за все: за краткосрочный отпуск, за первоочередный дембель, за назначение на блатную солдатскую должность, за перевод ближе к дому… Столкнувшись со столь позорными фактами, Алишер проявил свою железную принципиальность и пошел крушить, не останавливаясь ни перед кем. А противостояли ему не пешки. Против мелких взяточников они не возражали, выдали даже нескольких средних, но все потянувшиеся наверх нити мгновенно обрубали. Пришлось обращаться в главную военную прокуратуру, дело грозило приобрести скандальную окраску, и Алишера судили по закону гор — пырнули ножом. Ранение оказалось достаточно серьезным, чтобы уволить в запас и наградить полной пенсией.

Алишер не смирился, писал в высокие инстанции разоблачительные письма, которые не имели никакого результата. Тогда он решил бороться не с фактами, а с явлениями, подготовил несколько статей, но не смог их опубликовать из-за смелых для того времени обобщений. Невысказанность привела к попытке художественного творчества. Написал повесть о военных прокурорах, которая разделила участь статей из-за якобы узкой тематики. Раздвинул рамки, снял с героев военную форму и надел на них синие костюмы партийных функционеров — снова неудача. Он ожесточился, его стиль стал язвительным, персонажи — сатирическими, но смена жанра успеха не принесла.

Алишер жил в одном из спальных районов в двухэтажном бараке, окруженном густым палисадником. У подъезда на лавочке сидело несколько женщин, встретивших приезд незнакомого полковника подозрительными взглядами. На обшарпанной лестнице пахло кошками и старым жильем. Звонок в квартиру отсутствовал, о его былом существовании свидетельствовала лишь деревянная плашка. Пришлось поколотить в дверь с лопнувшей обивкой. Стук вышел глухим, невнятным, тем не менее в квартире послышались шаги и звук отодвигаемого засова.