Отдай, детка! Ты же старшая!

— Получу! Не вопрос! В общем, записку, говорю, твой оставил. Трубочкой свернул, — и мажорчик на том конце захрюкал от смеха. — Вот прикол! Я такое только в кино видел, — и снова захрюкал, — типа, эсэмэски теперь не в моде, — и снова странный то ли всхлип, то ли еще что. — Дословно не помню, — отсмеялся мажорчик, — но суть такая: уезжаю в деревню, зпт, буду в понедельник, зпт, живи спокойно, тчк. Мы с Элькой так и сели! Стоим у двери, как идиоты. Ей — то что: она — фьють и домой поехала, а я остался. Тёть, решил к тебе на работу махнуть.

— Зачем?! Я и так скоро приеду. Посидел бы в «Мальвине», кофейку бы попил…

— Попьешь тут на твои двести пятьдесят ре. Да не ломайся, тёть! Я уже приехал! Какой у вас офис? Он на третьем?

— Детский сад! — выдохнула Даринка, понимая, что сейчас начнется вечернее представление.

И как всегда не ошиблась. О!!! Это было то ещё явление Германа изумленному народу. Мажорчик, словно джин из бутылки, очень энергично появился на пороге, излучая недюжинный оптимизм и противную неутомимость. Согласитесь, вечером в пятницу эти качества не могли не раздражать… Даринкины сослуживцы, буквально отсчитывая последние минуты этого короткого предвыходного дня, пытаясь доделать в оставшееся время все, не смогли за неделю, с мрачной обидой окинули его довольную жизнью фигуру несколькими парами раздраженных глаз. Резенская вообще остолбенела и выползла из — за стола, чтобы рассмотреть повнимательнее, и удивленно ойкнула, узнав застывшую у порога знакомую развязную фигуру.

— Герман? Ты? Как? Зачем ты здесь?

Мажорчик расплылся в наглой улыбке:

— О! Соседка! Чего это с тобой? Прямо с лица спала… Недосып? Или тернии обмана и интриг покоя не дают? Расслабься! Я в этот раз не к тебе, я к…

— На место сел и рот закрыл! — решительно, не дожидаясь развития опасных течений, прервала язвительную тираду Даринка, подкатывая к себе ногой одиноко стоящий стул и пальцем показывая на него мажорчику.

Тот осклабился Резенской и, смиренно пройдя по офису с известной грацией местного Казановы, послушно сел туда, куда властно указывал горяновский перст, немного развалившись, но все же всем своим видом выражая Даринке свою любовь, подобострастие и редкое послушание.

В офисе повисло почти молчание, ибо колоритная фигура мажорчика вызывала зуд любопытства. Первый осторожный вопросик — а чего это этот недоделанный мачо к тебе ходит — кинула Завирко, но вопрос ушел в мироздание и растворился без ответа: Даринка старалась побыстрее закончить намеченную работу и свалить. Поэтому предусмотрительно отмалчивалась. Второй и третий вопросы постигла такая же участь. На этом попытки присутствующих разговорить Даринку и ее интригующего гостя не увенчались успехом. Горянова уткнулась в комп, а мажорчик с надменно — влюбленным видом демонстративно не сводил с девушки глаз, правда, периодически эти беспутные гляделки стреляли по разным углам офиса в надежде понять уровень производимого ими впечатления. Но делалось это также молча и словно невзначай.

В общем, в течение почти двадцать минут весь офис делал вид, что его интересуют только собственные проблемы и вскоре в это благополучно поверил. Лишь только Резенская и Завирко, одна нервно, другая с мудрой усмешкой кидали на странную парочку внимательные взгляды. На часах большая стрелка неуклонно приближалась к вожделенной цифре шесть. И Горянова уже почти была готова вздохнуть с облегчением, как из кабинета показался уже одетый Савелов и, окинув взглядом новоявленную парочку, сначала просто поинтересовался:

— Родственник? Я в том смысле, что не похож…

Даринка малодушно попыталась не заметить вопроса, но с Савеловым такой фокус никогда не прокатывал, и он многозначительно остановился, ожидая ответа.

— Горянова, что с ушами?! — усмехнулся он, правильно поняв молчание Дарины.

— Роман Владимирович, — неосторожно начала разозленным тоном Дарина, не отрывая глаз от монитора, — всего доброго, хороших выходных, Вас там белая и пушистая зайка заждалась. Хвостик оморозит.

Но Савелов, продолжая гаденько усмехаться, подходил все ближе:

— Какая ты внимательная, Горянова. За что и люблю. Но все — таки, мальчик, а ты кто?

— Роман Владимирович, Вам пора! — прошипела Горянова, срочно сворачивая работу и выключая комп, потому что становиться предметом Савеловского стёба в течение следующих двух — трех недель ей не хотелось.

Но… она не успела… Потому что мажорчик с самым серьезным видом поднялся со своего места…

«Пиздец!» — подумала Горянова, и как всегда оказалась права.

— Позвольте представиться! Герман Львович Егоров, — сладко и гаденько сказал он, первым нагло протягивая руку Савелову, — единственный сын и наследник Льва Борисовича Егорова, главы УМВД РФ по нашей области. И я просто обязан внести разъяснения касательно наших туманных отношений с многоуважаемой Даринелой, — он вздохнул, набрав побольше воздуха и с самым невинным видом громко выдохнул. — Живем мы вместе, понимаете?

Горянова выдала возмущенный вопль.