Отдай, детка! Ты же старшая!

Вид многозначительно поющего начальника, поднимающего вверх руки и пискляво выкрикивающего слово «винкс», был столь комичен, что Горянова даже икнула от неожиданности и вмиг растеряла свой нежный, весьмиролюбивый настрой:

— Роман Владимирович! И давно Вы поклонник этой крутой культовой детсадовской фигни? Ненавязчивое влияние новой пассии, еле перешагнувшей возраст условного согласия? Или практикующий маразм — ваш осознанный выбор? Втихаря одинокими вечерами наслаждаетесь подступающими зачатками педофилии и тихо слезы льете от умиления?

Савелов поджал губы и немного замешкался с ответом. Зато народ в офисе не подкачал! Устав от монотонной работы, в этот почти уже выходной денек (дело- то происходило в благословенную пятницу, которая медленно и верно уже начинала перетекать в субботу) они только и ждали повода, чтобы скрасить свои последние часы трудовой недели знатным «Смехом без правил».

— Офигеть! — мгновенно, с удовольствием, вмешалась Завирко. — Наш шеф «Винкс» запел! Слова знает! Сейчас рухнет мой привычный мир! — потом состроила умильную мордашку, театрально схватившись обеими руками за левую грудь, и протянула. — Вот чего совсем не ожидала от Вас, господин Савелов, так это перехода на темную сторону! А еще брутал, охальник и скабрёзник! Что делается! Наши ряды циников и прожженных наглецов редеют, как волосы на сладком шефском затылке…

Роман Владимирович повернулся и кинул на Завирко свой фирменный взгляд… Внимательно приглядывающийся и прислушивающийся к разговору народ сразу понял, что развлеченье не состоится: начальник не в настроении.

— Ой! — мгновенно отозвалась мудрая Завирко. — Я уже умолкла! — и тут же прикинулась ширмой… говорящей такой ширмой… — Шеф, а словам научите? Я свекрови спою на ночь. Она оценит!

— Гугл в помощь! — отрезал Савелов и продолжил, теряя всякий интерес к ее шепчущим репликам. — Так что, Горянова, неотложку вызывать или сама спустишься на грешную землю?

Даринка покачала головой:

— Да ну Вас! Неужели трудно дать мне сегодня побыть хоть немного счастливой! Просто и беспричинно! Я обещаю, что это ненадолго — только сегодня, до полуночи! А завтра снова будут тыква, крысы, лошади и валяющаяся на грязной подъездной лестнице в ожидании заштатного принца одинокая разношенная туфля от Белвеста.

— Ты же не носишь Белвест! — со знанием дела снова влезла Завирко.

— А ради вас начну! — вздохнула Горянова. — Чего только не сделаешь ради душевного спокойствия родных рептилий!

— Вот и отлично! Сегодня в обувном как раз скидки, — не удержался Савелов.

— Знаток! — с язвительным восхищением выдохнула ему в спину Завирко.

На том разговор, к счастью, и окончился. Савелов пошел в свой кабинет, а по пути испытывал странное мрачное удовольствие оттого, что Даринка так скоро вернулась к привычному образу властной стервы… Ведь такая, какой она была сегодня… Эта ее ранимая, нежная, очень чистая и светлая улыбка… Савелов снова облегченно выдохнул, пытаясь унять без причины рвущуюся наружу откуда — то из глубины своей циничной натуры неподдельную нежность. Так недолго и влюбиться… Роман Владимирович снова тряхнул головой и усмехнулся… Наверное, он и правда стареет… Рука сама набрала на телефоне вызов.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍— Зайка, ты что сегодня вечером делаешь? — услышали в офисе слова шефа, входившего в двери кабинета.

— Кобелина! — констатировала факт Ирка Шапутко.

— Казанова! — любовно поправила ее Завирко.

— Один хрен! — вот умел Маркелов вставить последнее слово.

Настроение у Даринки нисколько не испортилось… Потускнело немного… Но, как говорится, терпение и труд — все перетрут? Так и Горянова, пропустив мимо сердца немного странное Савеловское поведение, утонула в работе по самое — самое. Неожиданный телефонный звонок, брошенный ею на экран быстрый взгляд и странное осознание, что уже почти 17.00, все это вместе — и вот она уже говорит неизвестному собеседнику вместо приветствия:

— Твою мать! А уже вечер!

— Тёть! — хмыкнул оттуда знакомый голос. — Круто ты по телефону разговариваешь! Страстная женщина! — и добавил радостно и энергично. — Тогда твою мать тоже!

— Мажорчик?

— Он самый!

— Чего тебе?

— Как чего? Это… обогреть, накормить, напоить и спать уложить — перечень естественных надобностей со вчерашнего дня не изменился.

— А в чем проблема? Шагай домой…

— Я уже был там! — возмущенный голос мажорчика странно задергался, словно он делал забег на длинную дистанцию.

— Ну и?

— Ну и… Поцеловал дверь со странной записочкой.

— Какой записочкой?

— Геркулес твой засунул.

— Кто?

— Редедя, говорю, твой оставил.

— Кто?

— Иван — дурак… так понятно?

— За дурака сейчас получишь!