Отдел 15-К

Не сговариваясь, напарники припустили по колее, не особо задумываясь о том, в верную ли сторону движутся — что они так к станции, по идее, должны были выйти, что эдак.

Так и получилось — сначала впереди замаячил тусклый свет, а после, минут через пять, уставшие до невозможности люди с трудом вскарабкались на платформу мрачно-серой станции.

— «Партизанская», — огляделся вокруг Пал Палыч. — Точно она. Ничего себе мы петлю по подземке заложили! Где «Красные ворота» — и где «Партизанская»?

Колька на этой станции никогда не был, не сложилось как-то. Да, собственно, он по этому поводу не сильно и переживал, ему хотелось только одного — выбраться на поверхность, и по возможности, в ближайшее время больше не спускаться сюда, под землю. Он не знал, что и где случилось с Германом, но теперь прекрасно его понимал.

— Синяя ветка — вообще такая, невеселая, — заметил Пал Палыч, направившись к крутой лестнице, которая вела к выходу. — Неяркая, я бы сказал.

— Зато со статуями. — Колька показал на бронзовое изваяние старика с бородой, вероятнее всего — партизана, который стоял лицом к выходу.

— Герои войны, — подтвердил оперативник. — Никто не забыт, ничто не забыто.

В этот момент бронзовый старик повернул голову, уставившись немигающими металлическими глазами на Кольку.

— Вы сумели уйти в этот раз, но в следующий — не рассчитывайте на подобное, — раздался под сводами станции гулкий голос. — Если я еще раз застану вас в моих владениях, вне того, что вы называете линиями, — я заберу вас себе без всяких договоров.

Губы статуи не двигались, но взгляд ее был настолько живой, настолько настоящий, что тут Колька, еще секунду назад уверенный в том, что ничего страшнее минувшей ночи он уже в своей жизни не увидит, судорожно дернулся и застыл на месте.

Видимо, заметив это, статуя разразилась хохотом, к ней присоединилась стоящая рядом бронзовая девушка, а после — целая скульптурная группа, нависавшая над входом в станцию.

Гулкое эхо заполнило пространство, Кольке показалось, что сейчас его голова взорвется — от шума, от страха, от этой бесконечной ночи в темноте.

— У меня дед воевал! — заорал он в голос. — Не имеете права!

И парень припустил по одной из винтовых лестниц, стремясь скорее добраться до дверей, ведущих прочь из этого царства темноты и ламп дневного освещения, да так резво, что Пал Палыч его еле догнал.

Колька бился в запертые двери с сопением и всхлипами, напоминая птицу, колотящуюся о закрытое окно.

— Успокойся, — потряс Пал Палыч парня за плечо. — Уже все кончилось. Все — кончилось.

И впрямь — на станции царила тишина, которую вдруг прорезал сонный голос.

— Граждане, а вы что тут делаете?

К напарникам подходил растрепанный и расхристанный полицейский, моргающий заспанными глазами, и которого, как видно, они разбудили.

— Свои, — немедленно показал ему удостоверение Пал Палыч. — Кое-какую доследственную проверку проводили.

— Какая проверка? — потер глаза кулаком полицейский. — Ночью?

— ГСУ никогда не спит, — веско ответил ему оперативник. — Давай, открывай двери.

А на улице уже было относительно светло, лето есть лето, даже если оно уже и клонится к своему концу.

Колька глотал утренний свежий воздух жадно, как проголодавшаяся рыбка корм.

— Ты чего так запаниковал? — мягко спросил у него Пал Палыч. — Это же все был морок.

— Какой морок? — Колькин голос дрожал. — Статуи эти, они…

— Обычный, — засмеялся оперативник. — Это Хозяин метро от бессилия напоследок выдал дешевенький трюк, которым особо никого, кроме тебя, и не испугаешь. Слушай, а при чем тут твой дед? Ну тот, что воевал?

— Я не знаю, — пожал плечами Колька. — Просто это как-то мне пришло в голову. Они партизаны, дед мой тоже партизанил…

Он запутался и замолчал.

— Интересный логический ряд, — тактично заметил Пал Палыч. — Нестандартный такой.

В этот момент в кармане у Кольки задергался телефон.

— Ровнин, — сообщил ему парень, достав его и глянув на экран.

— Очень хорошо, — подхватил трубку с его ладони Пал Палыч. — Я поговорю.

Колька ничего против этого не имел. Он прислонился к колонне, достал сигарету, прикурил ее и глубоко затянулся.

— Да нормально все, — тем временем вещал Пал Палыч. — В полном. На «Партизанской». Вот и я говорю — ого. Да, он вообще молодец, держался отлично. Ага, растет смена. Будет кому отдать знамя, когда оно выпадет из наших рук. Да. И когда мы упадем на шар земной, тоже будет кому над нами склониться. Нет, не надо приезжать, я сейчас машинку поймаю, и мы сами приедем.

— Держи. — Пал Палыч договорил и протянул телефон Кольке, одновременно с этим забирая у него сигарету. — Сейчас докурю и пойдем машину ловить.

— А ведь все могло быть проще. — Колька повертел в руках девайс. — В телефоне ведь есть навигатор.

— И что? — Пал Палыч в две затяжки добил сигарету и бросил ее на асфальт. — Там-то он тебе как помог? Ровнин звонил нам по очереди с интервалом в две минуты, потом количество непринятых вызовов посмотри. Хоть раз у тебя телефон закурлыкал?

— А навигатор, может, и потянул бы, — с сомнением сказал Колька. — Спутники, то-сё…