Отдел антимеметики

— Но как его убить? — орёт Ким. Он пролистывает исследования, написанные хаотично и невпопад, потому что ни у кого не нашлось лишней секунды, чтобы их отсортировать. Исследования ведутся разными жертвами в десятках направлений, все из которых кончаются одинаково: «Я попробую X. Если вы это читаете, X не сработал, а я погиб, следовательно подход X тупиковый, и вам придётся выдумать что-то ещё».

Он читает. В физической схватке с Грэем никто не преуспел. Никому не удалось задержать его, избежать столкновения, замедлить, воззвать к логике или натравить на другую жертву. Люди пытались травить свою память идеями, которые невозможно переварить, дозированно скармливать Грэю воспоминания, чтобы замедлить его, пополнять воспоминания быстрее, чем Грэй их ест, и скармливать Грэю большой объём воспоминаний за раз, чтобы он переполнился и лопнул. Были попытки самоубийства через передозировку амнезиака класса А. Всё это было безрезультатно. Более сотни людей, у большинства из которых была докторская степень, очутились в пасти чудовища, давали краткий бой и умирали, кто с достоинством, кто — не очень.

Неопробованных направлений не осталось.

— Мне хана! — приходит к выводу Ким. Он поднимает голову. Грэй ещё не в лаборатории, но видно, как он идёт по финишной прямой коридора. Он совершенно нематериален, осязаемые заграждения не имеют для него значения. Он неуязвим.

Ким хлопает по карману, в котором привык держать телефон.

Погоди-ка.

Он листает ещё раз. Находится трое или четверо отчаявшихся, которые попытались вступить с Грэем в ближний бой. Боевым ножом и пистолетом. Бейсбольной битой (Ким оглядывается — ясное дело, бита закатилась под стол, и так там и лежит). Один человек, пожилой ботаник, явно недостаточно компетентный, решил попробовать самый тяжёлый предмет, который смог найти. Это и объясняет обломки телевизора и толстые осколки кинескопа возле двери. Имеется даже запись попытки ботаника. Результат совершенно нулевой. Грэй — голограмма, призрак, телевизор проходит сквозь него и схлопывается от удара об пол. Оставшуюся часть видеозаписи ботаник сидит, скорчившись в углу под спокойным взглядом Грэя, и постепенно лишается разума.

Разница здесь в том, — осознаёт Ким, выпучив глаза от страха, что телефон — это кирпичик, плотно набитый информацией. А до меня никто не пробовал метать в него информацию.

Ким ищет опыты — и находит несколько в разных местах — в которых жертвы пытались переключить внимание Грэя на другой источник информации. Общая идея была такова — перегрузить Грэя, направив его на нечто, содержащее слишком много информации: на интернет, на терабитный поток данных с эксперимента по столкновению заряженных частиц, на массив жёстких дисков с первым квадриллионом цифр числа «пи». Но никому не удалось отвлечь внимание Грэя; расставленные на его пути экраны с загруженной информацией он игнорировал, электромагнитная передача данных (по радио или лазерному лучу) ни к чему не приводила. Способа прогонять информацию через разум жертвы в качестве воспоминаний никто не смог найти. Это направление исследований было признано невозможным и закрыто.

Как обнаруживает Ким, жёсткие диски находятся прямо на тумбочке рядом с компьютером. Это стоечная система хранения данных, половинной ширины — эдакий металлический кубик размером с шар для боулинга, и примерно такого же веса. Менее эффективное оружие ближнего боя сложно и придумать.

Ким хватает три патч-корда подлиннее и начинает заплетать их косичкой.

Потом он вспоминает, кто он такой, и какая на нём лежит ответственность. Он идёт к терминалу, добавляет себя в список жертв объекта и описывает то, что собирается предпринять. Ведь он может оказаться не последним, а миру нужно знать, что попытка не сработала.

* * *

Грэй проходит сквозь задраенную дверь лаборатории. Оборудование свалено на пол, чтобы освободить место для чёрного с серебристым массива дисков, который Пол Ким крутит на двухметровой верёвке из патч-кордов вокруг себя на уровне головы. Массив басовито гудит, рассекая воздух. Грэю не хватает рассудка, чтобы остановиться, и массив прилетает ему в висок, как булава, уголком для крепления вперёд.

Несколько терабайт Грэй при ударе поглощает, но этого недостаточно. С зелёной вспышкой и шумом, как от закоротившей проводки на поезде метро, Грэй оседает в углу. Череп у него проломлен, а система хранения данных частично рассыпалась и усеяла пол обломками.

Ким решает, что пусть история сама придумывает подходящие к случаю остроты.

* * *

— Он прогрызался по структуре отдела по антимеметике, — говорит ему Уилер во время итогового совещания. — Рано или поздно ему должен был попасться кусочек не по зубам. Поздравляю, тебе удалось в нужный момент показать некоторый профессионализм. Были десятки тех, кому не удалось.

Ким по-прежнему взвинчен. Но шоковое состояние проходит, и даже быстрее, чем он ожидал.