Отдел убийств: год на смертельных улицах

– Прямо сейчас ставлю на то, что она не признает это убийством, – отвечает Уорден.

– Да уж после того, что она с тобой натерпелась, вряд ли, – саркастично говорит Браун. – Ты ее для всех нас испортил.

– Ну, блин…

Едят и пьют они в тишине. Доев стейк, Браун снова смотрит на Уордена.

– А знаешь, что я сделаю? – спрашивает он. – Свожу ее и покажу место преступления.

Уорден кивает.

– Как думаешь, поможет?

Уорден пожимает плечами.

– Я-то знаю, что это убийство, Дональд.

Браун допивает кофе и тушит вторую сигарету. В мае по плану клиники Джонса Хопкинса он урезал свой рацион до пары сигарет в день. Каждый раз, когда он кашляет, кажется, будто это измельчитель в раковине подавился ложкой.

– Готов?

– Ага.

Они переходят улицу, поднимаются по пандусу на погрузочную платформу, проходят мимо тяжелой двери камеры хранения гнилых трупов: самые тяжелые случаи осматривают отдельно, чтобы жизнь на Пенн-стрит была хоть сколько-то терпимой. Даже с погрузочной платформы все еще ощущается невероятное зловоние.

Джулия Гудин уже заканчивает. Как и ожидалось, она не находит на теле ничего, что определенно указало бы на убийство. Особенно важно отсутствие заметных кровоподтеков на ногах, говорит она. Велика вероятность, что женщина уже лежала на стоянке, когда ее переехали. На токсикологическую экспертизу уйдут недели, но и Гудин, и детективы догадываются, что алкоголь обязательно обнаружат, если еще и не наркотики вдобавок. В конце концов, это билли, найденная мертвой в воскресное утро; скорее всего, перед этим она заскочила в один-два бара. Нет ни спермы, ни признаков изнасилования.

Откуда нам знать, заявляет Гудин, что она не просто упала пьяной, после чего ее кто-то переехал? Что, если ее не заметили с грузовика и сдали назад к погрузочной платформе?

Уорден передает мнение дорожника о шинах, по которому выходит, что это был не грузовик. а спортивная машина.

– Если бы ее переехала фура, повреждений было бы больше, правильно? – говорит он.

– Сложно сказать.

Дэйв Браун напоминает о пропавшей сандалии. Если она упала пьяная, разве сандалия не нашлась бы рядом? Любопытная мысль, соглашается Гудин, но неубедительная – если жертва была пьяна, она могла потерять сандалию и в двух кварталах от места, где упала.

– Слушайте, если принесете мне что-то однозначное, я дам заключение об убийстве, – говорит она. – А сейчас у меня не остается другого выбора, кроме как оставить случай на рассмотрении.

В тот же день Дэйв Браун возвращается вместе с ней на Пенн-стрит для экскурсии по месту преступления, снова и снова утверждая, что безлюдная стоянка просто не подходит для обычного наезда. Гудин внимательно слушает, осматривается и кивает, но по-прежнему наотрез отказывается признавать смерть убийством.

– Мне все равно нужны фактические доказательства, – настаивает она. – Найдите что-нибудь неопровержимое.

Браун принимает поражение достойно и, хоть по-прежнему верит, что это убийство, отчасти понимает, почему дело должно остаться на рассмотрении. В конце концов, три недели назад Гудин завила об убийстве – и тут же появились новые улики; теперь те же самые ковбои просят ее о том же самом заключении без однозначных доказательств. Наверняка это убийство, думает Браун, но прямо сейчас пусть побудет как есть.

Тем не менее решение Гудин создает другую проблему: дело, по которому нет заключения судмедэксперта, на взгляд департамента полиции, – не убийство. А если это не убийство, его и на доске нет. А чего нет на доске, того не существует в природе. Если только старший следователь не расследует дело по собственной инициативе, велика вероятность, что оно забудется, как только детектива вызовут на следующее безусловное убийство. Если преступление и будет раскрыто, то только благодаря тому, что Дэйв Браун умудрится что-то раскопать, а Уорден, например, сильно сомневается в его способностях.

Вернувшись в офис, детективы узнают, что Макларни уже закончил первоначальные действия. Дело заведено, двое билли, нашедшие тело, дрыхнут после дачи показаний в аквариуме. И уже вызвали девушку, с которой Браун говорил на месте преступления: она услышала по сарафанному радио описание жертвы и говорит, что ее тетя подходит. Браун спрашивает об украшениях тети – и девушка описывает ожерелье и сережки. Он объясняет, что семье необязательно приезжать на Пенн-стрит для опознания – оно невозможно из-за травм лица. Где-то через час дактилоскопия подтверждает, что покойная – Кэрол Энн Райт, моложавая сорокатрехлетняя женщина, проживавшая менее чем в двух кварталах от места смерти. Мать пятерых детей, в последний раз родные видели ее в одиннадцать вечера в воскресенье, когда она пошла к Хановер-стрит, чтобы поймать машину до Южного отделения, где в обезьяннике сидит ее друг.